102 
Она не видела вообще ничего, но Винсент таких сложностей точно не испытывал. Он наклонился, поднял одну ее ногу и начал расстегивать ремешок на туфле.
— Боже, ты самая сексуальная женщина в мире, — пробормотал он, вдруг перестал расстегивать туфлю, наклонился и взялся за трусики. Один рывок — и они соскользнули. Винсент упал на Джеки, запустил пальцы в ее волосы и поцеловал.
Этот поцелуй был таким же неистовым, как предыдущий, и Джеки мгновенно на него откликнулась. Она изгибалась под Винсентом, негромко постанывая и ахая.
— Я хочу тебя, — прошептал он, прервав поцелуй.
— Да, — выдохнула Джеки, потому что произнести что-нибудь более членораздельное она не могла. Похоже, они были не в состоянии вести светские беседы. Джеки хотела, чтобы Винсент как можно скорее оказался в ней, хотела почувствовать себя живой — только он мог сейчас это сделать. Она нуждалась в нем. Не в силах выразить все это словами, она просто протянула руку, нашла его мужское естество и направила в себя.
Едва Винсент понял, что она делает, он резко со стоном и победным кличем вонзился в нее. Джеки изгибалась под ним, прижимаясь к нему бедрами, поощряя стонами наслаждения. Прошло всего несколько секунд, Винсент последним толчком глубоко вошел в нее, и они достигли пика наслаждения.
Винсент храпел. Джеки поняла, что это за звук, еще до того как полностью проснулась. Поморгав, она посмотрела на его профиль, освещенный узкой полоской света, пробивающегося из ванной, и улыбнулась. Она еще ни разу не слышала, как Винсент храпит, но, Боже милостивый, так громко!
Этой ночью они занимались любовью почти на грани отчаяния. Словно мысли и разговоры о смерти во время фальшивых похорон вызвали в обоих потребность утвердиться в жизни. Не было никаких предварительных игр, они просто стремились соединиться. И это продолжалось бесконечно… пока они в изнеможении не отключились, заснув сладким сном.
Однако во сне они разъединились. Теперь Джеки лежала рядом с Винсентом, положив ладонь ему на грудь. Он спал на спине, закинув одну руку за голову, а другую прижав к животу, и храпел так громко, что, казалось, еще немного — и с дома снесет крышу. Джеки снова улыбнулась, а потом тихо засмеялась. Наверняка лет через сто храп будет выводить ее из себя и она будет толкать его и требовать, чтобы он повернулся на другой бок и дал ей поспать, но пока все это вызывало у нее улыбку и желание его поцеловать.
Приподнявшись на локте, Джеки всматривалась в его лицо. Откинув со лба непослушную прядь, она нахмурилась, увидев, какой он бледный. Кожа Винсента была такой белой, что буквально светилась в темноте. Заметив это, она еще обратила внимание и на то, что лежавшая поперек живота рука Винсента дергалась, сжималась и потирала живот, словно пытаясь прогнать боль.
Она еще внимательнее всмотрелась в его лицо, жалея, что в комнате так мало света. Ей показалось, что он морщился во сне.
И только тут до нее дошло, что сегодня Винсент ничего не ел. Они проснулись поздно, он забрался к ней в ванну, и они занимались любовью, а оставшееся до похорон время потратили на то, чтобы научить ее выпускать клыки. А потом пытались вычеркнуть из списка нью-йоркской труппы лиц, не вызывавших подозрений. Она-то перекусила дважды — просто вытаскивала из холодильника пакет крови и шлепала его себе на зубы — благо, уже научилась их выпускать. А Винсент не ел вообще. А она этого даже не заметила! Джеки мгновенно почувствовала себя виноватой. Теперь она понимала, что значит испытывать муки голода. У нее уже есть небольшой опыт, причем колики были совсем слабыми, а вот Винсент сейчас страдает по-настоящему, раз эта боль прорывается даже во сне.
Винсент застонал и задергался на кровати, подтянул к животу согнутые в коленях ноги и оказался в положении эмбриона. Ему необходимо поесть, решила Джеки. Потом будет только хуже.
Выскользнув из постели, она подобрала разбросанную одежду и на цыпочках направилась в ванную. Через несколько минут Джеки уже вышла. Винсент по-прежнему спал. Она остановилась у кровати, посмотрела на него, вышла из комнаты и направилась к лестнице.
У основания лестницы она остановилась. Из кухни доносились голоса. Зная, что не спит одна Маргарет, Джеки нахмурилась, подошла к двери и толкнула ее. Брови девушки взлетели вверх — за столом сидели Маргарет и Тайни.
— Я думала, ты пошел спать, — с удивлением заметила Джеки.
102 
