78 
Свет от огня позволил Ребекке осмотреться. Лачуга состояла из единственной комнаты с земляным полом, в которой не было ничего, кроме кучи дров у одной из стен. Крыша протекала.
Ребекка промокнула Юбкой волосы – с них капала вода – и разложила одежду перед огнем. Когда Клэй вернулся, комната уже наполнилась приятным теплом. Он протянул ей кофейник с дождевой водой, стряхнул ковбойскую шляпу и повесил ее на вбитый в степу колышек.
– Тому, кто строил эту хибару, хватило ума установить навес для скота. По крайней мере, лошади не придется стоять под дождем.
Ребекка насыпала в воду кофе и поставила кофейник на огонь.
– Ума не приложу, – сказала она, – зачем кому-то понадобилось строить здесь хижину?
– Может быть, кого-то здесь застал снег, и он построил ее, чтобы перезимовать. – Клэй огляделся. – Вообще говоря, он потрудился на славу: хижинка довольно крепкая, если не считать протекающей крыши.
– Мне она кажется едва ли не дворцом. Так хорошо иметь крышу над головой! Забавно, сколько вещей принимаешь как должное, живя в городе.
– Да, а я большую часть войны провел, ночуя под открытым небом или в палатках. Кажется, я привык к такому положению дел.
– Клэй, тебе лучше тоже снять мокрую одежду. С тебя же капает.
Он сел, стянул мокрые сапоги, вылил из них воду прямо на пол. Следом отправились носки и рубашка. Ребекка отвернулась, когда он начал снимать брюки и панталоны. Он надел запасные штаны из седельной сумки, но остался голым по пояс. В Ребекке вспыхнуло желание. У него такое пропорциональное тело, думала она, поглядывая украдкой на Клэя. Широкие плечи, мускулистая грудь, узкие бедра, длинные ноги. Она замечала это и раньше, но здесь, в уединенной хижине, ощутила это остро, как никогда.
Потом они сидели у огня, жевали вяленую оленину, отхлебывали кофе из одной жестяной кружки, и Ребекка рассказывала ему про кузнечика и свое наигранное безумие. Клэй смеялся вместе с ней.
– Поверить не могу, – признался он, – что ты обвела вокруг пальца этого хитрого лиса. – Внезапно он стал очень серьезен. Клэй протянул руку и погладил ее по щеке. – Это наверняка было кошмаром для тебя. Ты очень смелая, Бекки.
Ее бросило в жар. Она спустила одеяло с плеч и зажала его край под мышками.
– Если тебе неудобно в одеяле, я могу дать тебе рубашку, у меня есть сухая в седельной сумке, – предложил Клэй.
– Нет, спасибо, все отлично. Из-за горячего кофе мне сделалось слишком жарко.
– А в остальном…. ты в порядке? – Клэй отошел к очагу.
– Ты о чем? – удивилась Бекки.
– Я имею в виду… Орлиный Коготь тебе ничего плохого не сделал?
– Нет, Клэй, он ничего плохого мне не сделал.
Во взгляде Клэя отразилось облегчение.
– Он странный человек. Я подозреваю, он уже убивал переселенцев и убьет еще. Но я скорее поверю ему, чем многим из тех, кто осуждает его.
– Клэй, зачем ты это сделал?
– Что именно? – Он подбросил еще одно полено в огонь.
– Отправился за мной, рискуя жизнью.
– Я думаю, ты и сама знаешь почему. Это вопрос…
– Чести. А честь превыше всего, правильно? Даже жизни.
Как же ей хотелось, чтобы он сказал, что сделал это, потому что любит ее.
Что за глупая мысль пришла ей в голову? Она вовсе не хочет, чтобы он ее любил!
Клэй вскинул голову, и напряженность в его взгляде была созвучна словам:
– Между нами есть нечто большее, чем просто честь, Бекки.
– Знаю. В последние пару дней я кое-что поняла в себе. Когда я думала, что Том умрет, я впала в глубочайшее отчаяние. Мне стало все равно, буду я жить сама или умру.
– Это естественная реакция для человека, у которого на глазах умирает кто-то близкий.
– Но это не единственное, что подтолкнуло меня к отчаянию. Я решила, что жизнь безнадежна и бессмысленна – не важно, как отчаянно ты борешься за свою мечту, ты никак не можешь повлиять на исход событий. Никто не мог предотвратить смерть Райанов или тех несчастных, которых убили индейцы. Или спасти Тома. И я поняла, что ни ты, ни вся кавалерия Соединенных Штатов не помешали бы Орлиному Когтю похитить меня, если это было предопределено.
– Я думаю, что смерть, конечно, неизбежна, но как прожить жизнь – мы выбираем сами. Не все же идут по пути Джейка Фаллона.
Ребекка подняла голову и улыбнулась:
– Согласна. Но это не отменяет моей веры в судьбу.
– Так что ты хочешь сказать, Бекки?
– Я поняла, что оплакивать смерть близких – естественно, но мы не должны чувствовать вину за то, что еще живы, а они – уже нет. Вина – вот что я чувствовала, Клэй. Я была жива-здорова – Этта и Том пострадали от рук Фаллона. Но все-таки ничего из того, что я говорила или делала, не послужило причиной этой трагедии. Вот почему я больше не чувствую вины за смерть Чарли. Не имеет значения, насколько я обижалась на него за то, что происходило между нами. Я не в ответе за его гибель. Мы играем очень незначительную роль в событиях, которые происходят вокруг нас.
78 
