19 
На какое-то мгновение все замерли, но вот Эмори шевельнулся, одним прыжком соскочил с кровати и плавным движением укрыл жену простыней. Выхватив меч из прислоненных к стене ножен, он обратил лицо к дерзко вторгшимся в его покои людям, прекрасный в своей ярости и наготе:
— Что все это означает?!
Эмма бросила на него быстрый взгляд. Он так хорошо изображал жениха, брачная ночь которого была внезапно прервана, что и помыслить нельзя было, будто ему известна причина происходящего. Хотя момент был совсем неподходящим, Эмма не могла не восхититься его лицедейскими способностями. Затем она посмотрела на Бертрана.
Господи Боже, да рядом с ее мужем он выглядел просто мальчиком! Это впечатление усугублялось тем, что за ним, превосходя его на голову, возвышались Блейк и Рольф. Среди этих гигантов Бертран казался каким-то карликом. Тщедушным белокурым карликом. В чертах его красивого лица сквозили слабость и вялость, особенно непривлекательные в сравнении с мужественным, волевым обликом ее мужа. У Эммы не оставалось ни малейших сомнений, что в случае схватки Бертрану никак не устоять перед Эмори Эйнфордом. Поэтому она несколько удивилась, когда тот вдруг выпрямился и объявил:
— Я прибыл с указом от короля!
Эмори лишь надменно выгнул бровь, но тут епископ протиснулся сквозь толпу зрителей и уверенным, спокойным голосом, так непохожим на недавние его отчаянные выкрики, произнес:
— Приношу вам наши извинения, милорд Эмори. Но, по словам лорда Бертрана, он прибыл от короля с письмом, в котором сказано, что в случае если брак еще не свершился, его следует аннулировать. Однако, как мы видим…
— Мы ничего не видим! — истерически взвизгнул Бертран. — Мы всего лишь могли наблюдать, как они обнимаются. Они не осуществили свой брак физически. Он недействителен!
Эмори опустил свой меч и теперь стоял, опершись на него, в непринужденной позе.
— Не могу с вами согласиться, милорд. В отличие от вашего кузена я не терплю проволочек. Наш брак осуществлен в полном смысле этого слова.
Утомленное лицо Бертрана исказилось гримасой уныния, смешанного с досадой. Он бросил взгляд на Эмму, сидевшую на постели с широко открытыми глазами и прижимавшую к груди простыню, и вдруг торжествующе ухмыльнулся:
— Докажите это!
Эмма растерянно хлопнула ресницами, когда взоры всех присутствующих обратились к постели. Как можно доказать такое? Неужели от них ждут, чтобы они повторили эту чудовищно болезненную процедуру? Снова? У всех на глазах? Они ведь в самом деле соединились как раз в тот момент, когда дверь распахнулась и толпа замерла на пороге.
Оглянувшись на жену, Эмори понял, чему так злорадно усмехнулся Бертран: постель была застелена черными простынями. Черными… как все в замке. Девственная кровь, легко заметная на белых простынях, на черном не видна!
— Да, на таких простынях ничего нельзя увидеть, — внезапно раздался уверенный голос Рольфа. Поняв, в чем дело, он поспешил вмешаться и теперь стоял бок о бок с епископом. — Мы ясно видим доказательство на самом Эмори.
Все, Эмма в том числе, обернулись к Эмори и устремили глаза на тот странный отросток, который ранее так озадачил Эмму. Неожиданное всеобщее внимание странным образом подействовало на эту часть тела. Гордо торчавший вперед во время происходящих бурных событий, отросток Эмори мгновенно съежился как ошпаренный. Но Эмма ахнула не поэтому. Непонятный орган был в крови. Эмори поранился! Она встревожено подняла взор на лицо мужа, но, несмотря на ранение, тот лишь довольно улыбался.
— Если вы все вполне удовлетворены доказательством того, что я исполнил дело, которым явно пренебрег лорд Фальк, мы с супругой хотели бы наконец остаться одни, — подчеркнуто вежливо произнес он.
— Разумеется, милорд, — поспешно забормотал епископ и с помощью лорда Рольфа стал подталкивать потрясенного Бертрана к выходу.
На пороге Рольф обернулся и, весело подмигнув Эмори, захлопнул за собой дверь спальни.
Эмори вздохнул с облегчением, вложил меч в ножны и вновь прислонил его к стене. Бросив взгляд на постель, он увидел, что она пуста.
Эмори с удивлением огляделся и заметил жену около умывальной стойки. Судя по всему, Эмма, не теряя даром времени, вылезла из постели, как только дверь закрылась. Едва ли он мог винить ее в такой поспешности после мучений, которые ей довелось только что пережить. «Без сомнения, теперь ей не захочется снова лечь со мной в постель», — мрачно подумал Эмори, устало опустился на кровать и, уронив голову в ладони, тяжело вздохнул.
19 
