12 
– Глупый павлин ведет в бой толпу. Когда моему дяде удастся его изловить, он быстренько свернет шею этой пташке.
– Кажется, Крейвер, в этом и заключается трудность, стоящая перед вашим дядюшкой, – откликнулся Дэвид. – Последние полтора месяца «глупый павлин» неплохо водит за нос вашего блистательного родственника. Теперь вся Европа смеется над Аргайлом. Он преследует армию Монтроза на севере, в землях Гордона, – и вдруг обнаруживает, что армия уже давно на западе и расположилась у реки Спей. Аргайл спешит к Спей – а Монтроз уже в Бедноке. Ваш дядюшка ковыляет в Беднок – а «павлин» уже там, откуда начал, – в Блэре. И вот он сидит и отдыхает в своем поместье целую неделю, покуда ваш дядюшка с грехом пополам добирается до Брикина! Монтроз уже заставил Аргайла проделать в этой погоне более двухсот пятидесяти миль по самым диким местам Шотландии. Эта, как вы выразились, «толпа» передвигается легко и быстро. А войско Аргайла с оружием, в доспехах перелезает через каждую скалу, карабкается по каждому склону, продирается сквозь чащу. Нет камешка, камня или утеса, об который эта «толпа» не заставила бы их споткнуться.
Нужно ли говорить, лорд Крейвер, что армия Аргайла может бегать так бесконечно? У них нет припасов, ибо их кормит земля, а согревают пледы. Как вы думаете, сколько должно пройти времени, чтобы в один прекрасный момент Аргайл обнаружил, что армия его изнурена, озлоблена и не может продолжать поиски? И долго ли она продержится, прежде чем развалится и разбежится по домам? В таком случае кто тогда будет в силах помешать Монтрозу пересечь границу Англии?
– Он говорит убедительно, – вмешался лорд Скотт. – Аргайл, судя по тому, что нам известно, очень неумно играет на руку Джеймсу Грэхему.
Кэмпбелл пришел в такую ярость от вмешательства лорда Скотта, что покраснел как рак. Казалось, его вот-вот хватит удар.
Элизабет набросилась на Дэвида Керкленда:
– Вы наскучили нам, сэр. Расхваливаете своего Грэхема и больше ни о чем знать не хотите. Что я вам говорила? – повернулась она к отцу. – Эти горцы – настоящие дикари, и вы меня никогда не убедите в обратном. Пойдемте, сэр Уолтер. Здесь невыносимо душно.
Они поднялись по узкой лестнице и вышли на крепостную стену. Элизабет оперлась о парапет. Она глубоко вдыхала свежий осенний воздух. Покажется ли ей воздух Хайленда столь же приятным? Внезапно Уолтер обнял ее и поцеловал. Однако девушка не смогла ответить на это настойчивое прикосновение.
– Уедемте со мной, Элизабет. Не слушайте вашего отца. Аргайл постарается меня оправдать, и ваш отец простит меня.
– Я не могу обесчестить отца, – возразила она. – Я никогда не буду счастлива, если ценой счастья должны быть его позор и бесчестье.
– А что же мы, Элизабет? Что наши чувства друг к другу? Я ждал годы, чтобы жениться на вас. Я не могу вас отпустить.
И Кэмпбелл опять протянул руки, желая заключить девушку в объятия. Но Элизабет отстранилась.
– Вы шутите, сэр Уолтер. Ваши многочисленные победы – притча во языцех по всему Эдинбургу.
– А что вы скажете о вашем нареченном? – насмешливо проговорил Уолтер. – Эшли не скрывает своей связи с Дезире дю Плесси, этой француженкой. Она уже много лет его любовница. Неужели вы думаете, что он оставит ее из-за вас? Нет, Элизабет, если вы действительно так думаете, вы очень наивны.
– Все вы, мужчины, одинаковы – и старые, и молодые. – Элизабет покачала головой. – Женщины для вас не больше чем рабыни. Вы полагаете, что у нас нет ни чувств, ни разума, что мы созданы только для повиновения. Разве с нами когда-нибудь советуются? Или когда-нибудь утешают нас? Какое мне дело до похождений Эшли? Меня мало волнует измена мужа, но я никогда не обесчещу отца!
Элизабет повернулась и бросилась вниз по лестнице.
Глава 5
Наконец, когда все попрощались, когда Анна Барди и Дэвид Керкленд уже сидели на лошадях, граф Бэллантайн заключил дочь в объятия. Элизабет, с распухшими от слез и бессонной ночи глазами, в последний раз умоляюще посмотрела на отца: она до самого последнего мгновения надеялась, что он смягчится.
– Бет. – Старик крепко обнял дочь. – Бет, не нужно ненавидеть меня за это.
– Отец, как я могу ненавидеть того, кого любила всю жизнь? Да будь это так, прощение не причинило бы мне таких страданий. – Элизабет изо всех сил старалась не заплакать. – Я знаю, что вы меня любите. Если бы я только могла понять, почему вы так поступаете! От этого союза вы не получите никакой выгоды!
12 
