69 
Наступила осень. Элизабет решила пойти на могилу Майкла Керквуда.
– Простите меня, милорд. Я не смогла оправдать ваши ожидания. Мне очень жаль.
Ей так хотелось с кем-нибудь поговорить, излить свою душу. И ни одного родного человека не было рядом.
– Я старалась, милорд, я старалась, но сделать это в одиночку я не смогла. У меня не хватило сил.
Графиня опустилась на колени и положила на могилу букетик цветов.
– Когда вы объясняли мне, все казалось очень простым, но я сделала одну непоправимую ошибку, милорд. Я полюбила вашего сына. И после этого я стала уязвима и слаба. Я не та женщина, какая нужна Роберту. У меня нет сил, необходимых, чтобы стать его опорой. А ему нужна именно опора.
Элизабет медленно провела пальцем по надгробному камню, нежно погладила гладкую гранитную поверхность.
– Я покидаю Эшкерк, милорд, и вместе с ним – все свои горестные воспоминания. Но лица людей, которых я узнала здесь, всегда будут со мной. Лицо Роберта. Ваше. Тимза. Наверное, нам с Робертом нужно было жить в другое время. Наверное, тогда наш союз был бы таким, каким вы хотели его видеть. Потому что я действительно полюбила Хайленд. Я оставляю здесь часть своей души.
Она встала, бросила на могилу прощальный взгляд.
– Прощайте, дорогой мой старик. Я любила вас так же, как люблю Роберта.
Анна и Дэвид стояли поодаль, чтобы не нарушать ее уединение в такой момент. Наконец, будучи не в силах смотреть на ее страдания, Дэвид подошел и взял Элизабет за руки.
Слезы хлынули у Бет из глаз. Она рыдала так, словно у нее сердце разрывалось. А Дэвид обнял ее и утешал как мог.
– Не принимайте опрометчивых решений, Бет, – проговорил Дэвид, – подождите Роберта. Уехать из Эшкерка – это чересчур серьезный поступок. Вы должны поговорить с Робертом.
– Я предупреждала его, перед тем как он уехал, что я тоже уеду. Разве вы не понимаете, Дэвид? Я больше не вынесу этих мучений.
– Он же просто поедет за вами и привезет вас обратно, Бет. Я знаю Роберта. Он не допустит, чтобы вы его покинули. – Дэвид взял ее за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. – Он любит вас, Бет, я знаю.
– У меня нет сил на такую любовь. Верность для него и для меня – разные вещи. Лучше будет, если я покину его теперь, пока мы еще больнее не ранили друг друга.
И с этими словами Элизабет повернулась и пошла туда, где ждала ее свита Керклендов.
Глава 22
Элизабет в волнении натянула поводья. Перед ней возвышались величественные стены Бэллантайна. Сердце Бет забилось от радости. Как часто, еще девочкой, созерцала она замок, не сознавая, какая это ценность – родной дом.
Одинокий всадник выехал из ворот, и Элизабет, весело вскрикнув, пустила лошадь в галоп. Расстояние между ними быстро сокращалось, оба спешились и бросились друг к другу.
– О, Бет, – Эндрю Скотт обнял сестру, – как я соскучился по тебе!
По лицу Элизабет текли слезы, она отступила на шаг, чтобы хорошенько разглядеть своего брата-близнеца. Лицо его по-прежнему излучало радость молодости, но глаза говорили о том, что за последние годы молодому человеку пришлось немало пережить.
Глядя на свою обожаемую сестру, Эндрю Скотт подумал в точности то же самое. Ее карие глаза почти совсем утратили прежний блеск, теперь в глубине их таилась боль. Очевидно, что и брату, и сестре взросление далось нелегко.
Свита Элизабет, состоящая из Керклендов, остановилась поодаль. Хотя по тому, как они стояли, ясно читалось: пока Элизабет Керкленд не окажется в безопасности за стенами отчего дома, они ее не покинут.
Эндрю кивнул в сторону свиты и усмехнулся:
– Кажется, твоим сопровождающим не терпится ехать дальше. Может, не будем их задерживать?
Он помог сестре сесть в седло, вскочил на коня, кивнул в сторону высоких ворот Бэллантайна и проговорил:
– Я буду добр к тебе, сестричка, и дам тебе полную свободу.
Элизабет приняла вызов:
– А мне никогда и ничто не мешало как следует вздуть тебя, Эндрю Скотт.
И молодые люди пришпорили коней.
– Он отошел с миром, отец, – рассказывала Элизабет графу Бэллантайну. – Лорд Керквуд дожил до нашего бракосочетания с Робертом и умер спустя несколько дней. Я почти рада, что он не дожил до того времени, когда его великие надежды потерпели крах. Это, наверное, разбило бы ему сердце.
Александр Скотт подумал, что боль, прозвучавшая в голосе дочери, намного слабее боли, живущей в ее душе.
– Ты уверена, Элизабет, что хочешь именно этого? Я ведь знаю тебя, дорогая, и все прекрасно понимаю, но...
69 
