110 
– Чему обязаны такой честью? – спросил Энтони.
– Я слишком поздно получил известие о том, что ты женишься, и поэтому не смог присутствовать на бракосочетании.
Энтони отрывисто кивнул.
– Это была скромная церемония, без всякой помпы.
Лицо графа выражало неудовольствие.
– Да, я знаю, – с кислой миной проговорил он. – Тебе, как будущему графу, следовало выбрать местом церемонии бракосочетания часовню Линли.
– Если я правильно тебя понял, мне было запрещено появляться на территории усадьбы Линли. Или предлагаешь провести бракосочетание без жениха? Это выглядело бы несколько странно.
Линли нахмурился:
– Полагаю, провести церемонию в часовне Эксетеров – тоже неплохая идея.
– Слава Богу, – пробормотал Энтони, – тем более что церемония уже прошла.
К этому моменту Селия пожалела, что позволила матери написать лорду Линли и сообщить об их свадьбе.
«Что за неприятный, чопорный старик», – думала Селия.
Неудивительно, что Энтони не хотел иметь с ним ничего общего.
Граф повернулся к ней.
– Можете быть свободны.
Селия не могла скрыть изумления. Она была неприятно поражена такой бесцеремонностью графа. Округлив глаза, она повернулась к Энтони. Его лицо было мрачным, но он кивнул и поднялся на ноги. Селия тоже поднялась и присела в реверансе перед Линли, а затем повернулась к Энтони.
– Если хочешь, я останусь, – прошептала она.
– Ты должна быть рада, что можешь спастись отсюда бегством, – ответил Энтони. – Когда он уйдет, я тебя найду.
После того как Селия их оставила, Энтони продолжал стоять посреди комнаты. Ему не хотелось садиться в кресло напротив графа Линли, как много лет тому назад. Когда его наказывали за какую-нибудь провинность, Линли заставлял его сидеть на табурете в углу своего кабинета, и если Энтони случайно чихал или дергался, то получал удар плеткой. Хотя он признавал, что никогда не был пай-мальчиком, ему не хотелось вновь мысленно это переживать.
Энтони молча прошел к окну. Граф взял трость и встал рядом с ним.
– Вижу, ты в конце концов взялся за ум и перестал быть таким никчемным, как раньше, – сказал граф, глядя в окно.
– Я такой же, каким был всегда, – ответил Энтони.
– Гм-м… Может быть, ты все-таки мой сын.
Энтони холодно посмотрел на Линли:
– Боже правый, надеюсь, что нет.
Брови Линли поползли вверх, и он громко рассмеялся:
– Ну вот, я же говорил, что ты мой сын. Что и требовалось доказать.
Энтони сделал вид, что ему стало ужасно скучно.
– Ты увидел то, за чем приходил?
Линли медленно кивнул:
– Красивая девушка. Хорошая семья.
– Лучше, чем была у меня, – сказал Энтони.
– Лучше, чем та, на которую, по моему мнению, ты мог рассчитывать, – таким же равнодушным тоном ответил Линли. – Полагаю, она состоятельная женщина и тебе не придется приползать ко мне на коленях и просить прощения, да?
– Прощения? За что? За то, что я появился на свет?
– Я никогда не был уверен, мой ты сын или нет. Но теперь это не имеет значения. Мне нужно кого-то назначить наследником. Этим наследником можешь быть ты.
Энтони так и подмывало бросить Линли в лицо, что ему не нужны ни его имение, ни его проклятый титул. Заявить, что он сам заработал состояние и пробил себе дорогу в жизни. Но потом ему пришло в голову, что, если старик не считает Энтони своим сыном, оставить ему наследство было бы поступком со стороны Линли.
– Почему ты думал, что моя мать тебя обманывала?
– Когда я на ней женился, она была еще ребенком. Видимо, ей вбили в голову, что она не должна ни огорчать меня, ни сердить. Первые несколько лет после свадьбы она со мной почти не разговаривала. Я и голоса-то ее почти не слышал.
Перед мысленным взором Энтони пронеслись воспоминания, о далеком детстве. Его мать с испуганным лицом берет его за руку, и они торопливо спускаются с лестницы и выходят из дома. Она умоляет Энтони не плакать, когда он упал и содрал колено. Мать ужасно боялась Линли. Он нагонял на нее ужас. Энтони понимал это, даже когда был совсем маленьким.
– Но однажды она пришла ко мне и сказала, что ждет ребенка. – Линли презрительно фыркнул. – Ей понадобилось десять лет, чтобы забеременеть. – Он пристально посмотрел на Энтони. – Возможно, ты мой сын. А может, сын дворецкого, или конюха, или странствующего торговца. Теперь ничего не докажешь.
– Если она так боялась тебя, зачем ей было рисковать? – ледяным тоном спросил Энтони.
110 
