16 
– Мне нравится, – сообщает Пушкин.
Юрик поспешно кладет волосатую персиковую косточку на скатерть (надо как можно больше нагадить любимому недругу – пусть по мелочи!) и вытирает пальцы салфеткой.
– Молодца, Иран! – П.Н. хмурит брови, представляя новое имя на экране. Ека Парусинская!
Брови П.Н. летят вверх, как пушистые птицы, и на лбу – будто нотный стан – прорисовываются четкие морщины. Лицевую азбуку П.Н. я знаю лучше всех в мире – перевожу: он доволен зпт но не готов пока признать это обстоятельство вслух тчк
Будущая Ека скромно улыбается:
– То, что надо!
Наконец П.Н. разворачивается всем своим мощным корпусом ко мне.
Дуб под ураганным ветром.
– Мы тут обсуждаем новое имя. Первый эфир – сегодня, времени нет, всем придется помогать. Кстати, Ека, – он перекатывает новое имя во рту, словно фасолину в чили-кон-карне, – покажи-ка Гене портфолио. Это нечто! Я даже есть не стал – так разволновался.
У П.Н. имеется удивительное свойство – когда он волнуется, напрочь теряет аппетит. Что ж, как и подобает непосредственному начальнику, П.Н. всегда ведет себя непосредственно.
Ека отправила в мою сторону тяжелый кожаный альбомище, а я покрепче приклеила улыбку к губам и вонзила ложечку в малиновое сердце пирожного – она вошла туда, словно игла в вену.
Улыбка все равно сползала, я пыталась ее зафиксировать, хотя так можно и нервный тик заработать.
Тем временем Ека отвечала на вопросы трудового коллектива.
Пушкин поинтересовался семьей, родившей на свет настолько потрясающую девушку.
– Семья у меня простая, интеллигентная, – вещала Ека.
А я сформулировала для себя определение интеллигентного человека: он никогда не произносит слова «интеллигентный», по этому признаку его и можно узнать. У меня есть знакомая, которая однажды всего за полчаса пять раз сказала слово «интеллигентный», явно противопоставляя его слову (а точнее, понятию) «нуворишеский». Нувориши – ха! Мы все, если задуматься, нувориши. Нас еще вчера упрекали в неумении пользоваться чашкой для полоскания рук, а в первом в своей жизни российском ресторане японской кухни я видела женщину, которая ожесточенно распиливала ни в чем не повинный ролл ножом. И ела рис вилкой.
Нет уж, если выбирать между «простыми интеллигентными людьми» и «нуворишами», я, наверное, выберу последних.
Впрочем, я и не обязана выбирать – моих телезрителей, например, я люблю именно за то, что это они меня выбирают. Даже тех идиотов, которые пишут всякие гадости про меня – в моем же форуме, на сайте канала. Я их тоже люблю: ибо смотрят, а все остальное – мелочи.Я листала Екино портфолио, прикидывая, с какой замечательной отдачей можно бросить его прямо ей в личико, раскрасневшееся от удовольствия. Не хочу показаться предвзятой или завистливой – но я и впрямь не ожидала увидеть среди ее рецептов нечто интересное. Беда моих коллег, работающих в гастрономической журналистике, в том, что они порой перебарщивают – и отпугивают публику обильными цитатами из Брийя-Саварена и рецептами от Огюста Эскофье. С нашим народом так нельзя, все новое и непонятное нужно вводить гомеопатическими порциями.
Я думала, что и нашу новоявленную героиню непременно заденет чаша сия (краем по носу) – что в портфолио окажутся расфранченные и сложные рецепты, которыми можно всего лишь любоваться, словно произведениями искусства.
Я думала так, но я ошибалась.Глава шестая,
посвященная курице, а также несправедливостям жизни, автоответчикам и чужим голосам
Моя кулинарная наставница (не подозревавшая о том, что она наставница) говаривала: «Курицу трудно испортить». На спор могу перечислить сотню способов общения-обращения с этой птицей – кого волнует, что она не умеет ни петь, ни летать? И, разумеется, Ека Парусинская назначила музой своего первого «Сириус-шоу» именно курицу.
Браво! Свежо! Оригинально! Между прочим, идея программы, рожденная мною в процессе приготовления салата «Южный крест» (рецепт Клода Террайля – ломтики рыжей папайи, мякоть авокадо, сладкий перец и лимонный сок с мятой), так вот, идея программы не допускала продуктовых ограничений – пусть и в пользу любезной народу курицы.
Курицу у нас в стране почти все приобретают в расчлененном виде – кому ближе ноги, кому – крылья. П.Н. обожает куриные сердечки с желудками, тушенные с шалотом и шампиньонами. Юрик предпочитает крылышки в крахмальном кляре и просит поваров не обрубать «пальцы» – по всем правилам их требуется убирать, а Юрику они исключительно нравятся.
16 
