Последние отзывы

  74  

Кирилл терпеть Витькиных запоев не желал – это благодаря его усилиям наследничка отправляли то в клинику, то в санаторий, да все без толку, покуда сам Виктор наконец не набрал однажды милицейский номер и не «заминировал» по очень пьяной лавочке мамин магазин. Вот тогда Мара по-настоящему вздрогнула. И отправила Витьку, предварительно отмазав от суда и следствия, к чудесному доктору Денису Григорьевичу М., который, по слухам, любил браться за самые тяжелые случаи и, по собственному его признанию, трудился где-то на грани добра и зла.

Доктор М. занялся Витей прицельно, прописал ему для начала мешок витаминов и пообещал заминированной маме, что к новому, 20… году вылепит из алкаша полноценную человеческую единицу.

Мару смутил красивый фасад доктора. Особенно подозрительными казались его светлые, льдистые глаза, но она все равно решила ему довериться и, как выяснилось, не прогадала.

Витька выкарабкался из пропасти, хотя висел над обрывом на пальцах – как любят показывать в малобюджетных остросюжетных фильмах. Он был теперь толстый, бледный и без конца играл в компьютерные игры, но не пил, «Сириус» минировать больше не пытался, а потому Мару устраивало почти все. Она даже начала давать сыну денежку – понемногу. Потом – больше и больше. Пока не выплыло, что Витька стал игроманом.

– А как вы хотели? – философски спросил красивый доктор Мертвецов, когда Мара приперла его к стене кабинета. – Зависимости ходят по кругу, а человек, зависимый от пороков, меняет их один за другим. Как одежду по сезону.

– И что теперь делать? – разрыдалась обворованная в лучших ожиданиях Мара.

– Лечить игроманию, – ответствовал доктор и снова принялся за Витьку.

Младшенький, Андрей, тоже не слишком радовал маму. В юридической учебе не блистал, шатался по клубам и без объявления войны вдруг собрался жениться.

Мара прекрасно помнила день, когда ей представили избранницу Андрея – они с Кириллом ходили на фестиваль современного танца. Этакий небалет под немузыку в некостюмах и без всяких декораций: зато было много спецэффектов и неожиданных предметов на сцене. Кирилл сказал, что чем меньше артисты владеют техникой, тем больше им требуется внешних средств. Как в кухне – хороший продукт и верно приготовленное блюдо не нуждаются в украшениях.

Мара зевала и мучилась необходимостью таращить глаза на сцену, где плясали юноши с пылесосами в руках и девушки с пыльными мешками на головах.

В антракте пошли бродить по фойе – чтобы проснуться, Мара изо всех сил терла ладонями уши и массировала специальную точку на руке, но все равно засыпала, просто проваливалась в сон при одной только мысли о втором отделении.

– Мама? – удивился Андрей. Очкастая приветливо громыхнула костями.

– Лерочка? – не меньше Мары удивился Кирилл. – Познакомься, Томирида, с моей старшей дочерью.

– Других вариантов ты, конечно, не нашел, – ругала потом Андрея Мара Михайловна, как продюсеры ругают исписавшихся сценаристов. – Что, у нас в городе нет других девушек? Ох, – вспомнила она, – ты ведь говорил, что жениться хочешь. Это на ней?!

Напрасно Андрей убеждал маму, что Валерия – любовь всей его жизни. В ответ она сказала, что ни ноги ее, ни руки, ни соответственно кошелька на свадьбе не будет.

– Не будет, и не будет, – смирился сын, и на тему эту они больше не говорили.

Потом Маре, конечно же, стало совестно, и, вызнав у Кирилла, когда и где свершится безобразие, она явилась на свадьбу сына незваной гостьей.

Молодых ждали в накрытом для банкета зале, и нарядная Мара, скользнув мимо Кирилла с женой, попыталась усесться рядом с симпатичным молодым человеком, которого портил разве что густой несвежий запах изо рта.

– Ой, – по-девичьи взволновался юноша, – вы здесь, пожалуйста, не садитесь. Здесь сядем мы – молодежь!

Розы, которые Мара сжимала в руках, упали вниз одна за другой – как будто она не роняла их, а бросала – на сцену или могилу. Юнец тем временем рассаживал своих знакомых – Лерочкиных-Андрюшиных друзей, а в зал уже спешили молодые супруги, и подстреленная злым словом, как отравленной стрелой, Мара увидела, что невестка даже не попыталась скрыть свои кости при помощи пышного платья, а предпочла ему блестящий футляр короткого костюма. На сгибах рук отчетливо синели кавычки вен.

  74