очень нудно 
52 
– Может быть, в другой раз, Тори. Я просто пока не готов к этому. И, думаю, другие прихожане тоже.
Поднявшись на цыпочки, она коснулась его губ быстрым поцелуем.
– Я прочту за тебя отдельную молитву, Джекоб.
– Прочти, дорогая. Молитва ангела должна принести свои плоды. – Он поправил на ней белую шаль, свой свадебный подарок, дымкой окутывавшую нимб ее волос. – Я буду здесь, чтобы встретить тебя при выходе. И смотри: если я запоздаю, никуда не уходи. Оставайся на месте, пока не приду.
Джейк постоял, пока Тори входила в церковь, а затем отправился на поиски салуна, открытого в воскресенье с утра. Может быть, за пивом он услышит какие-нибудь обрывки разговоров, которые подскажут ему, кто стоит за всеми неприятностями на ранчо. Люди, даже делающие пакости, любят поговорить о своих делах, особенно в подпитии. Небось, чего только не слышали хозяин или служанка таверны. И часто они готовы поделиться своими знаниями, разумеется, за подходящую цену. Доллар, сунутый за лиф служанки, может купить не только часок в постели наверху.
Расчет Джейка оправдался, хотя и не совсем так, как он ожидал. Он надеялся наткнуться на кого-нибудь из хозяйственного магазина или со строительного склада (в обоих местах продавалась известь). Ему хотелось выяснить, покупал ли кто-то последнее время большое ее количество. Вместо этого он узнал, что примерно месяца полтора назад ограбили Гарольда, вломившись в его «Зерно и корма». Среди пропавших товаров была целая бочка извести. Вора не поймали, и никто не имел ни малейшего понятия о возможных виновниках.
Более тревожными были новости о том, что последнее время в городе появилось несколько чужаков. Пара бродяг, которые выглядели настоящими бандитами, с которыми никто не хотел связываться. Расспросив поподробнее, Джейк догадался, кто они такие. Одним из них был Рейф Мендес, мексиканский бандит, приметный своим седлом, вычурно отделанным серебром.
Другого пришельца звали Рено. У него на лице был длинный извилистый шрам, который поддергивал один из углов рта в вечной кривой усмешке. Это был горячий молодой стрелок, который хотел побыстрее прославиться и явно нарывался на смерть. Джейк слышал о нем. Рино старался потрясти мир своей цветистой руганью и быстрым пистолетом. И то, и другое было чревато бедой. Он вечно лез в драку и вечно стремился доказать, что может выдернуть пистолет быстрее любого, особенно уже прославившегося стрелка. Рино расспрашивал в городе о Джейке.
Но вот неувязка – по слухам, Рино прибыл в Санта-Фе всего неделю назад. Впрочем, он мог и раньше околачиваться поблизости, просто не показывал в город носа. Джейк не мог исключить его из числа подозреваемых в покушении на него с Тори, но, вообще-то, на Рино это было непохоже. Бандит был слишком тщеславным хвастуном, чтобы подкрадываться исподтишка. Нет, Рино жаждал славы, он предпочитал довести человека до открытой ссоры и пристрелить на глазах у толпы зрителей. Ему нравилось петушиться на людях, видеть в их глазах страх.
Джейк также сомневался, что Рино мог отравить скот. Это было злодеяние человека, желающего оставаться безымянным, а Рино требовал признания его побед, даже самых мелких.
Он был одним из тех молодых наглых бахвалов, которые делали зарубки на рукоятке своего пистолета за каждого убитого ими. Джейк подозревал, что Рено сделал себе много лишних зарубок, лишь бы казаться еще страшнее. По правде говоря, вряд ли Рино был так ловок с пистолетом, как хотел бы показаться.
Однако именно его чудовищное тщеславие делало его опасным, так что не обращать внимания на его присутствие в городе было бы глупо и опасно.
Хотя Джейк сомневался, что за покушением стоит Рино, он подозревал, что тот ищет его, чтобы устроить перестрелку, и надеется поставить еще одну зарубку на свой пистолет, сразив легендарного Джейка Бэннера. Этот молодой болван был еще одной заботой в растущем списке забот Джейка. Еще одной проблемой, с которой требовалось поскорее разобраться.
Для Тори войти в миссию после долгого отсутствия было все равно что вернуться домой, все равно что воссоединение: каждое лицо было ей знакомо и дорого, особенно окаймленные жестко накрахмаленными вуалями лица ее бывших сестер. Слезы жгли ей глаза, когда ее снова и снова обнимали и снова принимали в свою среду и свои сердца. После жестокого отвержения ее некоторыми горожанами эта теплая и сердечная встреча была ей вдвойне дорога.
52 
