очень нудно 
69 
— Вот это подойдет для вашего дома.
— Да. — Элви замолчала и оглядела зеркало. Резьба на раме очень походила на ту, которая украшала ее дом. Оно действительно прекрасно вписалось бы в интерьер.
Виктор понаблюдал, как она ходит вокруг стоявшего на полу зеркала, и продолжил лекцию:
— Еще один, гораздо более важный закон для вас, как для женщины. Вам позволяется иметь только одного ребенка в сто лет.
Элви застыла. Нашла в зеркале его лицо.
— Как?
Лицо в зеркале состроило гримасу.
— Я понимаю, звучит грубо. Но мы не заинтересованы в увеличении рождаемости. Иначе, учитывая продолжительность нашей жизни, очень скоро истощатся запасы необходимой для нас крови.
Элви нетерпеливо отмахнулась. Ее не интересовали причины, приведшие к появлению закона.
— Вы сказали, у меня могут быть дети?
— Да. — Виктор склонил голову, пытаясь понять ее реакцию.
Она покусала губу и уточнила вопрос:
— А что, если я не смогу забеременеть или возникнут какие-нибудь сложности, как у обычной смертной?
Виктор пристально посмотрел на нее, а потом негромко произнес:
— Брансуик рассказал, что ваша дочь погибла в автокатастрофе. Вам было сложно забеременеть?
Элви двинулась дальше, притворяясь, будто разглядывает другое зеркало. По правде говоря, сейчас она ничего не видела вокруг. Ее взор был обращен в прошлое.
— Мне всегда хотелось иметь много детей, — призналась она. — Пять-шесть минимум. У меня было шесть выкидышей, пока не родилась Кейси. Я чуть не умерла во время родов, и мне сказали: больше никаких детей.
Элви не слышала, как Виктор вдруг оказался рядом. Он подошел и погладил ее по спине. А она продолжала:
— От этого Кейси стала дороже вдвойне. Она была самым лучшим ребенком — всегда в хорошем настроении, редко плакала, засыпала в один момент и не просыпалась целую ночь. В общем — мечта любых родителей. И выросла в прелестную девушку, спокойную, разумную. Никогда не задерживалась по вечерам. У нее были хорошие отметки. Она имела кучу подруг. Была трудолюбивой, как пчелка. Заработала себе стипендию для учебы в университете.
— Кейси, — задумчиво произнес Виктор. — Вы назвали свой дом Кейси-коттедж в ее честь?
Элви кивнула.
— Она умерла, — тихо сказал он.
Виктор не спрашивал, но Элви решила ответить и утвердительно кивнула.
— Она взяла себе за правило по уик-эндам приезжать из университета домой. Обычно я забирала ее со станции. Но в тот раз за ней поехал Гарри, мой муж, а я осталась дома, чтобы специально для нее приготовить праздничный ужин. — Ее рука вцепилась в раму зеркала. — На полпути к дому у него случился инсульт, и они разбились вдребезги. Мне сказали, что Гарри умер сразу во время приступа, но Кейси... — Элви замолчала, закусив губу, когда голос сел. Не обращая внимания на подступившие слезы, она сделала глубокий вдох и стала рассказывать дальше: — Кейси зажало в машине. В дело пришлось пустить резак. Девочка была в сознании и мучилась от боли. Потом, когда ее достали, потеряла сознание. Она умерла в больнице той же ночью.
— Мне очень жаль, — пробормотал Виктор. Он обхватил ее за талию сзади, уткнувшись подбородком ей в макушку, и крепко прижал к себе, пока она тихо плакала. Потом Элви отстранилась и повернулась к нему лицом.
— Вы сказали, что я могу еще заиметь ребенка? — Новое дитя не заменит Кейси, но поможет заполнить пустоту в душе.
Виктор торжественно кивнул:
— Если захотите. Забеременеть не будет проблемой. Нано уже следят за этим, поэтому ваша детородная система в полном порядке. Дети родятся бессмертными.
Элви закрыла глаза и содрогнулась от негромких рыданий. Она даже не мечтала, что сможет снова держать ребенка на руках. Собственного ребенка! Сейчас он объяснил ей, что такое возможно. Это будет ребенок-бессмертный. И можно больше не бояться, что малыш заболеет и умрет или утонет, или погибнет в автокатастрофе.
Если бы только она стала обращенной до катастрофы, вдруг подумала Элви. Если бы только она смогла обратить свою дочь! Если бы только...
— Элви?
Вздрогнув от неожиданности, Элви часто заморгала, скрывая слезы, и повернулась, чтобы увидеть, как к ней на всех парах приближается женщина. Луиза Эскот. Они были ровесницами. Правда, Луиза на дюйм или два ниже, сухонькая, как птичка, с короткими седыми волосами и с беспокойным выражением на лице.
— Что случилось? — спросила она, останавливаясь рядом. — Почему ты плачешь?
69 
