158 
Действительно, Брендон помнил, что говорил доктор Дэвис о нежелательности интимных отношений в последние три месяца беременности Лорел. Хотя ему страстно хотелось заняться любовью со своей женой, он решил не делать ничего, что могло бы повредить Лорел или малышу.
Поэтому, уже улегшись в постель, они оба растерялись — как вести себя дальше. В течение нескольких минут они молча лежали на расстоянии друг от друга. Затем Брендон решил нарушить неловкое молчание:
— Позволь мне всего-навсего обнять тебя, Лорел. Я так соскучился по тебе, мне так тебя не хватало.
Вздохнув с облегчением, она уютно устроилась, свернувшись в его руках. Он глубоко вдыхал такой знакомый запах ее тела.
— О любимая, ты так хорошо пахнешь! — Руки его покоились на ее животе.
Младенец толкнулся, и Брендон нежно рассмеялся:
— Эй, ты, видно, еще помнишь меня!
Он поцеловал ее в шею, а руки ласково коснулись округлости ее живота. И прежде, чем оба осознали, что делают, один поцелуй повлек за собой другой, ласка следовала за лаской, вздох за вздохом, пока они не прильнули, бездыханные, полные страстного желания, один к другому.
— Этого не следует делать, Лорел, — произнес Брендон, задыхаясь.
— Знаю, но какое значение имеют эти две недели! О Брендон, я так хочу тебя!
Капли пота выступили у него на лбу, но он старался сдерживать себя.
— Ты уверена, милая?
— Люби меня, Брендон! Люби меня, или я непременно умру!
С величайшей осторожностью и нежностью они завершили свою новую свадьбу и раскрыли свои сердца друг другу. Лорел казалось, что ее одарили золотыми крыльями и силой лететь к луне, когда Брендон взял ее с собой в далекие сферы космоса. Вместе они парили среди звездной россыпи в восторженном путешествии экстаза. И вернулись на землю, задыхающиеся и полные любви.
Удовлетворенные, они лежали в объятиях друг друга.
— Теперь я действительно опять чувствую себя твоей женой, — блаженно вздохнула Лорел, — и на этот раз по-настоящему. Ох, Брендон, я так счастлива! Я так люблю тебя, дорогой, всем сердцем!
— Было время, когда я думал, что уже никогда не услышу твоего голоса, твоих слов о любви, и это было невыносимо больно. Я храню, как сокровище, каждый день, проведенный нами вместе, — так скупец хранит свое золото в тайных подвалах.
— Мы создадим вместе новые воспоминания, дорогой, — пообещала она шепотом. — Мы окрасим их своей любовью, и они будут прекраснее, драгоценнее, а главное — прочнее любого произведения искусства.
— Ты помнишь, какой сегодня день, Брендон? — спросила Лорел, запихивая очередную ложку овсяной каши в рот своей маленькой дочурки.
— Суббота, — проворчал он, пытаясь втиснуть ложку между белыми блестящими передними зубами сына. — Мэт, перестань кусать ложку, маленький грубиян! Ты только и делаешь, что пускаешь пыль в глаза, а у нас нет времени для таких глупостей. Ты знаешь, как сердится наша мама, если мы опаздываем в церковь!
Лорел вытерла Аманде подбородок и дала выпить молока.
— Сегодня ровно год со дня землетрясения в Сан-Франциско.
Схватив за руку озорничающую дочь, она строго сказала:
— Мэнди, не смей пачкать кашей волосы!
— Не напоминай мне об этом, — ответил Брендон, — это был самый мрачный период моей жизни. Если бы можно было вычеркнуть его из нашей памяти!
Лицо Брендона стало суровым от воспоминаний и от действий его восьмимесячного сына.
— Ради Бога, Мэт! Не плюй на меня кашей. Разве можно так себя вести? Отвратительно! Посмотри, что ты натворил вокруг!
— Это мой сын, что ты его все ругаешь, — напомнила Лорел, любуясь ими обоими и картиной, которую они представляли собой все вместе.
— Знаю, но он ведет себя за столом ужасно! Маленький бесенок скорее наденет на себя тарелку с едой, чем съест!
— Радуйся, что у нас не тройня! — засмеялась Лорел. — До сих пор удивляюсь, откуда у нас двойня. Насколько я знаю, со стороны моей семьи никогда не было двойняшек.
— С моей — тоже, так что не пытайся свалить вину на меня, лукавая женщина!
— Может быть, мы начали новую семейную традицию? Как ты думаешь, у Деб есть шансы родить двойню? Она тоже слишком толста для шести месяцев беременности.
— Но до тебя ей все же далеко, любовь моя. В этот срок ты ходила вперевалку, как откормленная утка.
Увидев, что Лорел намеревается швырнуть в него ложкой, он добавил:
— Но ты все равно была очаровательнейшей женщиной, какую я когда-либо встречал.
158 
