20 
Сейчас он стоял в положении «смирно» у двери и ждал. Мышцы ныли от напряжения, хотелось немного расслабиться, но он не двигался, понимая, что нетерпение и суетливость недопустимы. Единственное, что он мог сделать, так это вытянуть пальцы ног, которые все еще болели после вчерашнего. Если бы только сбросить обувь и почувствовать на ногах прохладный ночной воздух…
От этой мысли настроение у него значительно улучшилось. Сегодня утром он уже по-другому думал о своем тайном разговоре с леди Марией. Нет, она не захочет знать его, если выяснит, кто он такой. Но она не знает, а он, конечно, ей не скажет. Вполне возможно, что они снова встретятся на одной тропинке, потому что впредь он будет сопровождать ее отца. Думать о ней — практически его обязанность, только бы получше приготовиться к их следующей встрече. Гарри подавил улыбку, предвкушая новое свидание с Марией Данмор.
Тишина в комнате затянулась. Крейн, казалось, не замечал присутствия Гарри. Тот сосредоточил взгляд на дальней стене и сконцентрировался на собственных мыслях, изгоняя остатки усталости, дремоты и недозволенного интереса к молодым леди. Он знал, что впереди у него трудный день.
— Вы опоздали. — Крейн произносил каждое слово так, словно забивал гвозди.
Гарри не опаздывал с тех пор, как на третий день работы у Крейна он пришел как раз, когда часы пробили восемь, и Крейн сообщил, что это будет стоить ему дневного заработка.
— Нет, сэр, не опоздал.
— Опоздали, — твердо сказал лорд.
— Нет, сэр, — так же твердо повторил Гарри. В первую неделю работы он старался не перечить и относился к старику с почтением, пока не понял, что Крейн на самом деле хочет, чтобы кто-нибудь не соглашался с ним.
Крейн поджал губы, когда часы стали отбивать час, потом вернулся к своей работе.
— Смотрите, чтобы это не повторилось снова, — пробормотал он.
— Да, сэр. — Гарри подошел к небольшому письменному столу у окна.
— Пишите письмо. — Крейн не стал ждать, пока Гарри усядется за стол или откроет чернильницу. — «Джону Раску в Бримстоу. Джон, обратите особое внимание на персиковые деревья в этом сезоне, поскольку я слышал, появилась тля…»
Поспешно заняв место за столом, Гарри принялся торопливо записывать. Раек был главным садовником в поместье Крейна в Бримстоу, и Гарри стразу понял, что он являлся самым ценным его корреспондентом. День за днем Крейн писал длинные письма садовнику, которые изобиловали подробными инструкциями о том, как ухаживать за огромными садами лорда. В этом не было ничего особенного, но после того, как Гарри месяц писал подобные письма — о том, как рыхлить клумбы под розы и какие тюльпаны под каким деревом посадить в Бримстоу, — ему стали противны любые цветы. Гарри писал страницу за страницей о персиковых деревьях, размышляя с долей черного юмора, как жестоко обходится с ним Крейн. Вчера задержал до ночи, сегодня надоедает со своими письмами.
Закончив диктовать письмо, Крейн напомнил ему, чтобы Гарри все тщательно переписал.
— Работайте, Таун. Это письмо должно уйти сегодня. Письма в Бримстоун всегда стояли на первом месте для Крейна. Гарри взял несколько листов бумаги, и в этот момент в комнату проскользнул слуга, который принес почту. Здесь были четыре приглашения (похоже, лондонских хозяек не смущали грубые манеры Крейна), письмо из Бримстоуна и записка от лорда Виллингтона, просившего совета у Крейна по какому-то юридическому вопросу. Гарри разобрал почту, надеясь на то, что записка Виллингтона, в которой наверняка речь шла не о фруктовых деревьях, обратит на себя внимание Крейна. Но старик просто что-то проворчал и взял письмо от садовника, не обратив никакого внимания на все остальное.
— Доброе утро, дядя! — В комнату вошел племянник лорда Крейна Тобиас. Этот высокий симпатичный парень появился в доме, когда Крейна поразил инсульт, но Гарри с трудом понимал, что полезного он мог сделать для своего дяди. Тобиас развлекался в обществе, играл в карты, словом, занимался всем тем, что презирал Крейн. Гарри был абсолютно уверен, что до конца сезона один из них сведет с ума другого. Учитывая, что Тобиас тратит деньги Крейна, лорд сойдет с ума первым. Крейну нравилось быть беспощадным и строгим, тогда как Тобиас был совсем не таким, и эти двое регулярно ругались.
Гарри склонил голову над письмом. Крейн сгорбился в своем глубоком кожаном кресле, явно отгородившись от молодого человека плечом. Но Тобиаса это не смутило.
20 
