очень нудно 
32 
Он еще раз окинул взглядом тихую улицу, потом повернулся и шагнул в опускающийся легкий туман.
Мария пожелала родителям доброй ночи и в задумчивом настроении пошла в свою спальню. На званом вечере леди Эйвери было весело, но не настолько, чтобы Мария отвлеклась от своих мыслей. Когда Салли ушла, она села на кровать, поджав колени к подбородку, и с хмурым видом стала разглядывать пальцы ног. Как же ей разузнать что-нибудь про Гарри?
Она надеялась на чудо, что сегодня вечером, возможно, встретит его опять. Она нацепила на лицо радостную улыбку и прогуливалась бок о бок с матерью, решительно настроившись познакомиться с каждым незнакомым джентльменом в зале. Она задержалась на террасе, пока не заморосил мелкий дождь, потом долго гуляла по танцевальному залу, ожидая, что он подойдет к ней, но все напрасно. Каждый танец Мария танцевала с разными партнерами, не слыша и половины того, что они говорили ей. Но не было никакого признака, никакого намека, что Гарри где-то поблизости.
«Может, я его придумала?» — размышляла Мария. Человек без имени и без лица, который появляется только в тишине ночи. Если бы ей кто-то рассказал подобную историю, она бы не поверила в нее. Мария вздохнула, прижалась к коленям щекой и обратила взгляд к окну.
— Добрый вечер, — произнесла фигура, сидящая на подоконнике.
Мария так сильно вздрогнула, что едва не свалилась на пол.
— Вы напугали меня!
Он беззвучно спрыгнул на пол. Как может человек его роста бесшумно двигаться?
— Прошу прощения, это моя ошибка.
Мария сделала глубокий вдох, чтобы немного успокоить колотившееся сердце. Один только голос этого человека подавлял ее волю, не говоря уже о потрясении, которое она пережила с его появлением из ни откуда, в тот самый момент, когда размышляла, не является ли он плодом ее фантазии.
— Вы должны исправиться. — Мария старалась сохранять спокойствие, по крайней мере, внешне.
— Я должен? — Гарри засмеялся. — Или, может быть, мы должны?
— Что вы имеете в виду? — Мария выпрямилась и осторожно убрала выбившуюся прядь волос за ухо. С распущенными волосами вид у нее, наверное, как у русалки, подумала она. — Вы тоже удивили меня.
— Как скажите на милость?
— Вы даже не завизжали.
— Почему я должна визжать? Я догадывалась, что вы можете прийти. — Сказав эти слова, Мария поняла, что проговорилась, и испуганно закусила губу. — Хотя меня по-прежнему очень расстраивает, что вы не говорите мне свое полное имя.
— Неужели это имеет такое большое значение? Марии так хотелось узнать, кто же такой ее ночной гость, что она едва не сказала «да», но сдержалась. Он мог посчитать ее слишком прямолинейной и уйти.
— Я думаю, вы не доверяете мне, если не говорите.
— Но что это изменит? Это всего лишь имя.
— Мне неприлично называть вас просто Гарри.
— Почему? — Под покровом темноты он выдвинул стул из-под ее туалетного столика и сел на него задом наперед, обхватив руками спинку стула. Неподходящая поза для джентльмена. — Это неприличнее, чем желать моего нового прихода?
— Но вы называете меня «леди Мария». — Девушка не обратила внимания на его язвительный вопрос. — Она помолчала немного. — Я не должна называть вас Гарри, когда вы обращаетесь ко мне так официально.
— Мне нравится, что вы называете меня «Гарри», Мария. — Его голос дрогнул, и оттого имя девушки прозвучало очень нежно. У Марии снова екнуло сердце, немного задрожали руки, и она почувствовала, что ей не хватает воздуха.
— Нравится?
— Если мы должны соблюдать именно это правило приличия, то почему не должны соблюдать остальные? От сердечности до жесткой формальности — один шаг. Начнется все с «правильного» обращения, и вскоре мы уже будем сидеть, испытывая неловкость и напряжение, в гостиной, пить чай, который никому из нас не нужен, обсуждая погоду с удивительной вежливостью и полным отсутствием юмора. Если у вас есть такое желание… — Гарри умолк, когда Мария пыталась скрыть смех за приступом кашля.
— Ну конечно, нет!
— Спасибо, это большое облегчение. Мне было бы тяжело обсуждать с вами погоду в изысканных выражениях. Сегодня, кстати, она совершенно отвратительная.
На этот раз Мария рассмеялась вслух.
— В таком случае, я полагаю, мы должны довольствоваться этой очень странной беседой.
— Совершенно справедливо, Мария.
И снова легкая дрожь пробежала по ее спине, когда Гарри произнес ее имя.
32 
