43 
Все послушно удалились, похожие на овечек, которые отбились от стада.
Как только ковбои скрылись из виду, Роза повернулась к Маккензи.
— Дорогой мой, вы до смерти испугали это дитя.
— С чего вы взяли?
Детектив решил, что не допустит, чтобы эта чертовка вторгалась в то, что произошло только что между ним и Эмили.
— Вы видели ее лицо? Что вы сделали? Что вы ей наговорили?
— Вы слишком хорошо видели, что я делал. Вы уже давно стояли здесь и наблюдали. Я поцеловал ее — и что из этого?
— Не думаю, что раньше ее кто-нибудь целовал по-настоящему, если вы хотите знать, что я имею в виду.
— Я так не думаю.
— Чувствую, что мне надо вас просветить. Когда это впервые в жизни, то это пугает.
— Почему?
Их разговор принимал какой-то забавный оборот и начинал вызывать у Джоша раздражение.
Роза улыбнулась ему, как маленькому ребенку.
— Разве вы не чувствуете, что теряете частицу себя всякий раз, когда отдаете себя другому? Зато если вы любите женщину, — Роза театрально вздохнула, — а она любит вас, то это как подарок. Каждый поцелуй возвращает другому частицу себя, чтобы восполнить отданное. Но без любви… — Она сокрушенно покачала головой. — Ужасно, когда частица твоей души просто улетает прочь.
Маккензи повернул голову в ту сторону, где исчезла Эмили, но она уже скрылась из виду. Снова обернувшись к Розе, он успел уловить мечтательное выражение ее лица, что показалось ему странным. Роза открывалась ему с другой стороны, и такой она нравилась ему все больше.
— Да вы настоящий романтик!
Ее лицо тут же переменилось и обрело прежнее жесткое выражение:
— Я? С чего это вы взяли?
Ее руки быстро, привычным движением огладили корсаж.
Джош только улыбнулся. Он видел ее насквозь. Она могла говорить что угодно о деньгах и о богатых владельцах ранчо, но все равно искала только любви. Он готов был держать пари. И, поскольку речь шла о Розе, был уверен, что она обязательно найдет ее.
У Эмили было целых полчаса, чтобы побыть одной. Но ей все равно не хватило времени, чтобы разгадать Маккензи. Она не могла сформулировать свое отношение к нему — да и вообще она сомневалась, сможет ли когда-нибудь это сделать, даже если у нее будет много времени. Наконец в комнату ворвалась Роза. Ее нисколько не обмануло то, что Эмили притворилась спящей. Она зажгла лампу и сдернула с головы подруги одеяло:
— Золотце мое, тебе пора прекратить играть с огнем. Даже не пытаясь отпираться, Эмили села на кровати и положила себе под спину подушку.
— И это я слышу от подруги, которая сама же и посоветовала мне пофлиртовать с Маккензи!
— Для того чтобы иметь возможность не спускать с него глаз, — заявила Роза, вытаскивая шпильки из волос. Волнистый ярко-рыжий водопад стремительно ринулся вниз. Она тряхнула локонами и с улыбкой посмотрела на Эмили. — Но я не говорила, чтобы не спускать с него губ или рук и всего остального.
— Мне кажется, я припоминаю, как ты еще недавно расписывала прелести поцелуя, — ответила, покраснев, Эмили.
— Да, оттуда, где я стояла, поцелуй выглядел просто великолепно!
Они обе разразились смехом. Потом Роза вздохнула и произнесла серьезным тоном:
— С поцелуями все в порядке. — Она погрозила Эмили пальцем. — Но ничего больше!
— Но мы больше ничего и не делали!
— Еще не делали.
— Роза!
Роза подошла к кровати подруги и повернулась, чтобы Эмили помогла расстегнуть ей пуговицы на спине.
— Я очень хорошо знаю, что бывает дальше. Еще один такой поцелуй, и Маккензи пригласит тебя в гостиницу, в свою комнату. И это будет твоим концом, Эмили Лоуренс.
— О чем ты толкуешь? Он не собирался приглашать меня в свою комнату.
Нетерпеливо расстегнув последнюю пуговицу, девушка легонько шлепнула Розу по спине, давая понять, что работа закончена.
— Да я и не собираюсь идти, даже если он меня позовет. Роза фыркнула:
— Нет, дорогая моя, пойдешь как миленькая, если у тебя голова совсем закружится от его поцелуев. И не надо меня разуверять!
Эмили не возражала, потому что Роза была права. У нее ведь до сих пор голова кружится.
— Что же мне делать, Роза? — горестно спросила она. Роза наконец аккуратно развесила свое платье и уселась к подруге на кровать.
— Не знаю. Я говорила с мистером Гарви, оказалось, Маккензи снова совал нос не в свои дела.
— Я знаю. Он мне говорил.
— Говорил? — Роза была удивлена. — Надо отдать должное его наглости.
43 
