очень нудно 
95 
— Ну, Незабудка, — сказал он, беря лошадь под уздцы, — если у нее есть мужество, это отлично, но если к тому же имеются мозги в голове, то это уже опасно.
И они с кобылой легким шагом последовали за Эмили.
Пройдя милю по дороге, они подошли к небольшой рощице вязов, росших вокруг крошечного озерца.
Напившись, Эмили поднялась, вытерла лицо подолом юбки и поправила шляпку.
— Вода просто восхитительна! Теперь, если только мне дадут кусочек чего-нибудь съедобного, я буду просто счастлива.
— Кусочек вяленого мяса подойдет?
— Что такое вяленое мясо?
— Это такие тонкие полоски говядины, которую солят со специями, а потом сушат. Ковбои всегда возят её с собой в седельных сумках. У меня есть немного.
— Вы хотите сказать, что все это время у вас была еда? — Эмили просто не хватало слов от возмущения.
Джош усмехнулся:
— Я полагал, что будет более благоразумно сберечь ее до тех пор, пока вы действительно не проголодаетесь.
— Вы полагали! Он полагал! О! Вы самый презренный, самый подлый человек из всех, кого я когда-либо встречала!
Девушка подняла руки, но он угадал ее намерение.
— Нет, больше не надо!
Джош схватил ее за руки как раз в тот момент, когда она хотела толкнуть его, и оба полетели в воду.
Через несколько секунд они отплевывались и барахтались, пытаясь отцепиться друг от друга. Потом оба разом расхохотались и стали брызгаться и толкать друг друга в холодной воде. Незабудка продолжала пить, не обращая внимания на их шалости.
Смеясь, они выбрались из воды. Джош сел на землю, стащил с ног ботинки и вылил из них воду.
— Вам лучше снять с себя мокрую одежду, Эми.
К его удивлению, она не стала спорить. Он отвязал от седла их сумки и, подавая Эмили ее саквояж, усмехнулся.
— Что? — спросила она.
— Мне кажется, вы замочили этот букетик цветов на своей шляпке.
— О, моя шляпка!
Эмили схватилась за голову и сняла шляпку, печально посмотрев на свое сокровище. Искусственные цветы размокли и повисли на полях жалкими тряпочками, вода стекала с них ручьями. Соломенные поля были в песке и пятнах грязи.
— Все, она никуда больше не годится. — Она горестно взглянула на Джоша. — Вы ведь ее ненавидели, правда?
— Ужасно, — провозгласил он торжественно.
Он думал, что девушка разрыдается. Но вместо этого она разразилась смехом:
— Чего же еще можно ожидать от техасского ковбоя? Подняв с земли саквояж, она направилась под защиту деревьев.
Джош быстро переоделся и принялся собирать хворост. Когда Эмили присоединилась к нему, то была одета в белую блузку и серую юбку.
— Солнце клонится к закату, — объяснил он, — поэтому надо набрать побольше топлива, чтобы хватило на всю ночь. Лучше всего остановиться здесь: тут по крайней мере есть вода.
И снова девушка удивила его: без слов села на землю, даже не возразив ему, и стала сушить волосы небольшим полотенцем, которое вынула из саквояжа. К тому времени как Джош вернулся с еще одной охапкой хвороста, она уже успела разложить их мокрую одежду на земле и развесить на ветках кустарника. Опустившись на колени, чтобы разжечь огонь, он бросил на нее мимолетный взгляд. Эмили как раз начала расчесывать волосы. Загипнотизированный, он смотрел на нее в восхищении. Лучи заходящего солнца просвечивали сквозь длинные локоны, создавая иллюзию золотых нитей.
— Какое грандиозное зрелище, правда? — сказала Эмили.
— Да, действительно.
Джош не сразу сообразил, что они имеют в виду совершенно разные вещи. Плато, на котором они оказались, выглядело безжизненной пустыней, и Эмили не отрываясь разглядывала разноцветные оттенки пустынных песков и каньонов.
— Когда испанцы впервые увидели эти места, они назвали их Разноцветной Пустыней.
— Очень подходящее название. Как будто Господь взял кисти и разрисовал это место разными красками.
— Но на самом деле я имел в виду ваши волосы. Они цвета спелых колосьев. И напоминают мне, как я впервые увидел свою мать. У моей матери волосы такого же цвета.
Эмили опустила щетку для волос и улыбнулась ему:
— Какая у вас хорошая память, Джош. Я никогда не думала что память ребенка способна удерживать младенческие воспоминания.
— Мне было шесть лет, когда я впервые увидел ее. — Заметив вопросительный взгляд девушки, Джош продолжал: — Я не помню свою настоящую мать. Мне было меньше двух лет, когда ее и мою бабушку убили во время набега на ранчо. В это время мой отец и дядья как раз были на войне.
95 
