23 
Кэт сделала шаг назад. Простор перед ней, слишком глубокий, бушевал высокими волнами.
— Все, что было нужно, — просто сказала она. — Я бы хотела посмотреть карты моего отца. Ты их взял на борт?
— Твой портфель в трюме.
Его руки крепче стиснули руль, будто он боролся с бурей. Возможно, так и было.
— Ты найдешь дорогу вниз.
Не отвечая, Кэт обошла Кая и направилась к короткому крутому трапу, ведущему вниз.
Там были две узкие койки с покрывалами, натянутыми так туго, что казалось, стоит бросить монету, и та подпрыгнет. Кэт знала, что в буфете сразу за ними находится все необходимое небольшого размера. Все на своем месте, аккуратно, как в монашеской келье.
Она вспомнила, как лежала с Каем на одной из девственно чистых коек, раскрасневшаяся от страсти, когда катер мягко покачивался по течению, а по радио играл джаз.
Она вцепилась в кожу своего портфеля, будто боль в пальцах поможет бороться с воспоминаниями. Побороть воспоминания полностью — это уж слишком, но накал ослабел. Она осторожно развернула одну из карт своего отца и положила ее на койку.
Как и все, что делал отец, карта была четкой и без излишеств. Хотя это, конечно, и не его сфера деятельности, Хардзти нарисовал карту, понятную любому моряку.
На ней было обозначено побережье Северной Каролины, залив Памлико-Саунд и внешнее побережье от Мантео до мыса Лукаут, прочерчены широта и долгота. Кроме того, нанесены тонкие пересекающиеся линии, отмечавшие глубину.
Семьдесят шесть градусов северной широты, тридцать пять градусов восточной долготы. Судя по обозначениям, это координаты, где, по предположениям ее отца, затонула «Либерти». Не более чем в нескольких милях к юго-востоку от Окракоука. И глубина… «Да, — решила Кэт, хмуро глядя на карту, — это считается неглубоким погружением». У нее с Каем будет относительная свобода в гидрокостюмах с баллонами, а не в ботах со свинцовыми подошвами и в водолазных шлемах, необходимых для глубоководных исследований.
«Нужное место помечено крестиком», — подумала Кэт, у нее немного закружилась голова, но она заставила себя сложить карту так же тщательно, как та была свернута изначально. Она почувствовала, как катер замедляет ход, потом услышала звенящую в ушах тишину, когда двигатели выключились. Прохладная дрожь предвкушения пронзила ее, когда она поднималась по трапу на солнечный свет.
Кай уже проверял баллоны, хотя Кэт знала, что он тщательно проверил все оборудование, прежде чем вообще отправиться в путь.
— Будем погружаться здесь, — сказал он, поднимаясь с корточек. — Мы находимся примерно в полумиле от последнего места, куда твой отец ходил прошлым летом.
Одним легким движением он стянул с себя рубашку. Кэт знала, что Кай самоуверен и не отличается стеснительностью. Он успел раздеться до узких плавок, прежде чем Кэт повернулась к своему оснащению.
Если ее сердце и колотилось, можно было успокоить себя тем, что это предвкушение от прыжка в воду. Если у нее и пересохло в горле, она почти поверила, что это от волнения при мысли о погружении в море. Его тело, сильное, загорелое и худое, ее волнует меньше всего. Исключительно только его мастерство и знания.
«А его, — сказала она себе, — волнуют только плата и двадцать пять процентов от найденного».
На Кэт был удобный купальник под шортами, облегающий худую фигурку и открывающий длинные стройные ноги, которые, Кай знал, были мягки, как вода, и сильны, как у бегуна. Она принялась натягивать тонкий резиновый гидрокостюм. Они здесь, чтобы найти затонувшее сокровище. Но он знал, что некоторые сокровища нельзя вернуть обратно.
С этой мыслю Кай поднял глаза и увидел, как Кэт вынимает шпильки из волос, которые развернулись тихо и медленно, затем упали ей на плечи. Если бы она пустила стрелу Каю в грудь, и то не смогла бы пронзить его сердце более метко. Ругнувшись себе под нос, Кай поднял первый набор баллонов.
— Сегодня мы спустимся под воду на час.
— Но…
— Час — более чем достаточно, — перебил ее он, не удостоив взглядом. — Ты четыре года не надевала баллонов.
Кэт проскользнула в комплект, который он предложил ей, подтянула ремни для удобства, но не туго.
— Я тебе этого не говорила.
— Нет, но непременно рассказала бы.
Один уголок его рта приподнялся, когда она не возразила. Пристегнув свои баллоны, Кай перелез через борт на лестницу. «Она может либо возразить, — размышлял он, — либо подчиниться».
23 
