12 
Отныне же он даже не может тешить себя иллюзиями, будто его чувства хоть на краткий миг были взаимны, будто она тоже желала его. Нет, куда там. Закрывая глаза, Ноэль думала о другом. Хотя на самом деле она не закрывала глаз, они были широко распахнуты и отливали загадочным, русалочьим, зеленым огнем.
Теперь понятно, отчего она все время сохраняла странный, несколько отстраненный вид даже во время любовных восторгов, отчего взгляд ее сиял неземным светом. Она занималась любовью с призраком…
Нет, мрачно поклялся себе Филип, в следующий раз она будет прекрасно знать, кто сжимает ее в объятиях. Она будет безраздельно принадлежать ему, принадлежать снова и снова.
— Я вообще ту ночь помню смутно! — сердито выпалила Ноэль, но услышав, как оборвалось дыхание у Филипа, пожалела о своих словах. — Мне было очень плохо, я просто нуждалась в поддержке и опоре.
Это была правда лишь отчасти, однако Ноэль не хотелось вдаваться в мучительные детали. Даже теперь, спустя четыре года после их встречи, она не могла до конца понять, что же двигало ей в ту ночь. Есть вещи, о которых лучше не говорить вслух.
— Ну, это зашло куда дальше простой поддержки, — возразил Филип.
Внезапно порыв ветра растрепал прическу Ноэль, причудливо взвихрив волосы вокруг лица.
Пола блузки отлетела в сторону, открывая полоску живота. Кожа казалась гладкой и кремовой, словно лепесток розы.
— Просто как-то так вышло. Одно, потом другое, — печально произнесла она. Подняв глаза на собеседника, Ноэль заметила, что тот не отрывает взгляда от обнаженной кожи под задравшейся тканью, и поспешно одернула блузку. — Гордиться мне тут нечем…
Филип скрипнул зубами. Он чувствовал себя так, точно вот-вот все силы ада обрушатся на него.
— Разве ты не помнишь? — прорычал он. — Мы обошлись без предисловий. Начали с места в карьер да так и продолжили!
Ноэль не сумела скрыть дрожи.
Да она прекрасно все помнит! — вдруг понял Филип, с жестоким удовольствием ловя признаки смятения в бледности молодой женщины и легком трепете длинных пальцев…
Едва дверь номера закрылась за ними, Ноэль прижала палец к его губам.
— Не говори ничего! — взмолилась она.
Ей не хотелось ни размышлять, ни взвешивать свои поступки — лишь отдаться на волю того, что, как она инстинктивно чувствовала, утишит боль и заполнит пустоту в сердце. И она отважно вручила себя в руки незнакомца.
Он и не стал ничего говорить, во всяком случае, тогда. Поначалу нетерпение помешало любовникам даже раздеться. В порыве страсти Ноэль беспомощно вцепилась в рубашку Филипа, словно весь предыдущий чувственный опыт ничему ее не научил.
От ошеломляющего наслаждения первого поцелуя, в котором смешались яростное вожделение и головокружительная нежность, ноги молодой женщины подогнулись, словно у тряпичной куклы. Филип поддержал ее, не дал упасть. Его руки казались такими сильными и в то же время бережными, что у Ноэль захватило дух от восторга. Он прижал ее к себе, и близость восхитительного, напряженного мужского тела породила в ней неистовую жажду, требующую немедленного удовлетворения.
Зато потом, после первого, нетерпеливого и жадного соития, Филип раздевал ее с мучительной неторопливостью, подробно расписывая, как именно собирается ласкать ее и какое блаженство они подарят друг другу. Никогда раньше Ноэль не доводилось слышать ничего подобного, ей и в голову не приходило, что можно произносить такие вещи вслух. Низкий медоточивый голос обволакивал ее, погружая в чувственный туман, и, к тому времени, как спали последние одежды, молодая женщина пребывала в таком возбуждении, что едва ли не умоляла Филипа поторопиться. Да кого она хочет обмануть, какое едва ли… Еще как умоляла!.
— Это была не я, — слабо возразила Ноэль, сама не зная, кого пытается убедить — его или себя.
— Не ты? — Филип легонько коснулся ее волос. — Пусть ты и стрижешься теперь короче, но все равно выглядишь как-то очень уж знакомо.
Он провел пальцами по ее щеке, и от этого прикосновения все внутри Ноэль сжалось. Спокойно, приказала она себе, причиной этому лишь продолжительное сексуальное воздержание. Возьми себя в руки!
В последние годы практически все ее время и внимание уходило на Бетси. Зачастую Ноэль слишком уставала, чтобы заметить: ребенок отнюдь не единственное, что требуется молодой женщине. И вот теперь тело отомстило ей за долгое небрежение его потребностями. Рано или поздно это должно было произойти. Но не теперь, пожалуйста, только не теперь и не с ним! — мысленно заклинала Ноэль.
12 
