очень нудно 
65 
– У нас вряд ли что-то получится. На этом этапе мне приходит в голову вот такая глупость, – виновато улыбаясь, сказал Стас. – Но я все равно зову тебя домой. Мне плохо без тебя. Ты сможешь приехать? Сможешь вернуться? Может быть, нам не стоит на ходу разбираться со своей судьбой?
– Может быть, может быть, – согласилась Даша. Она подошла к креслу, медленно надела свитер, брюки. – Зеркало у тебя здесь есть?
– Есть, – Дубровин открыл дверь встроенного шкафа. Внутри засверкало огромное овальное зеркало. – Вот, пожалуйста.
Даша достала из сумочки расческу, привела волосы в порядок, усмехнулась, увидев, как нелепо выглядит с яркой косметикой на лице. Дубровин стоял у нее за спиной, разглядывая ее отражение. В какой-то момент он улыбнулся и отвернулся к окну. Даша взяла дубленку, быстро надела ее и окликнула Стаса. Он повернулся.
– Куда ты?
– К маме, – и увидев, как напряглось его лицо, поспешила добавить: – Там остались кое-какие вещи. Я должна забрать их и предупредить, что… Сказать, что ты заедешь за мной вечером. В конце концов скоро Новый год. Нужно отпраздновать его по-людски.
– Замечательно, – улыбнулся Дубровин. – Я позвоню перед выездом.
– Все, до встречи. Работай и пока выбрось меня из головы, – тихо произнесла Даша.
– Ты считаешь, что это возможно?
– Вполне, ты ведь как-то жил эти три недели, – закинув сумочку на плечо, Даша махнула рукой. – Все, до вечера.
– Даша! – Дубровин окликнул ее в последний момент.
– Что?
– Скажи честно, ты бы действительно стала танцевать?
– Без комментариев, – лукаво улыбаясь, ответила Даша.
Она поспешно вышла из кабинета и оказалась в длинном коридоре. Она в таком волнении следовала за Стасом, что сейчас совершенно не могла понять, куда ей нужно идти. Благо в одном конце коридора показался молодой мужчина, и Даша поспешила ему навстречу.
– Простите, я ищу выход. Вы мне не поможете? – мило улыбнулась она, но в ответ увидела удивленное лицо, совершенно лишенное приветливости.
– А как вы сюда попали? – его гулкий бас окончательно сбил Дашу с толку, но возвращаться к Дубровину она не хотела. Это было еще одно маленькое представление, которое она задумала разыграть.
– Как попала? Может быть, если я представлюсь, у вас с лица исчезнет эта жуткая неприязнь?
– Попробуйте.
– Дарья Дубровина, – чуть запрокинув голову, надменно произнесла Даша. – Дубровина.
– Простите, – его голос стал еще более глубоким, низким. Не глядя ей в глаза, он сделал легкий кивок. – Прошу прощения. А теперь соблаговолите следовать за мной.
– Бог мой, какой высокий стиль! – иронично заметила Даша, но мужчина промолчал. Он решил больше не вступать в разговор с женой хозяина. У самого выхода он помог ей, придержав вместо охранника входную дверь. – Всего доброго.
– Хорошая танцовщица? – удивленно спросил охранник своего шефа.
– Танцовщица?
– Ну да. Она пришла по объявлению.
– Вот черт, попался, как последний идиот, – недовольно пробурчал мужчина, нервно застегнув все пуговицы пиджака. – Сучка, обвела, как пацана! Попадется она мне. Не завидую!
Охранник ничего не понял. Он только пожал плечами, глядя вслед помчавшемуся по коридору шефу. Пожалуй, за полгода работы в этом заведении это был первый раз, когда он видел на его строгом, застывшем лице выражение, отличное от надменного презрения ко всему миру.
Марина посмотрела на часы: скоро пора домой. Загуляли они. Но на улице так здорово, что никак не хочется уходить. Лидочка с удовольствием копала маленькой лопаткой пушистый снег. Улыбаясь, поглядывала на маму, щурясь от яркого снега. Она тоже ждала улыбки в ответ, но в последнее время мамино лицо оставалось грустным, а обращаться к ней приходилось по нескольку раз. Мама словно была далеко-далеко, хотя до нее можно было дотронуться рукой, и сейчас она задумчиво смотрела куда-то вдаль, совершенно не обращая внимания на то, как ловко Лидочка управляется со снегом.
– Мама! – Лидочка подошла к Марине и, запрокинув голову, посмотрела на ее отрешенное лицо. – Мама! Мам, я тебя зову!
– Да, дорогая, – откликнулась Марина, приседая к дочке. – Что, холодно?
– Нет. Просто ты совсем не обращаешь на меня внимания.
– Тебе показалось.
– Тогда почему у тебя такое лицо?
Марина вздохнула и струсила снег с рукавичек Лидочки. Как ей было объяснить, что у нее так тяжело на душе, что даже любимая малышка не приносит радости. Грешно думать так, но она ничего не может с собой поделать. С каждым днем все труднее с привычной для дочки улыбкой склоняться над ее кроваткой и улыбаться, приветствуя начало нового дня. Не получается притворяться, к тому же детей не обманешь.
65 
