11 
Викторию так и подмывало сделать книксен и сказать: «Да, сэр». Ишь раскомандовался! Похоже, он смотрит на нее как на вещь, которую зачем-то купили и некуда поставить. А надо.
Подумать только! Ему придется мириться с присутствием в доме постороннего человека круглосуточно! Да, ему можно посочувствовать. Виктория улыбнулась:
— Я согласна.
После ее ответа Макс как-то сразу сник. Потерял к ней всякий интерес.
— Ваша комната напротив детской, — проинструктировал он.
И включил компьютер. Больше он уже не удостоил ее взглядом.
Вика прикрыла за собой дверь кабинета.
Ну и что дальше? Она прошла через вычурную в своем великолепии гостиную, миновала коридор и толкнула указанную дверь. Комнатка оказалась довольно милой. Здесь стояли аккуратно застеленная кровать и маленький диванчик. Еще были шкаф для белья и, что самое главное, пианино. Инструмент был не новый, тем и хорош. Такие старые, разыгранные инструменты больше привлекали Викторию. Она не удержалась, открыла крышку и пробежала пальцами по клавишам. Инструмент был настроен и прекрасно звучал. Вероятно, Марина садилась иногда помузицировать, вспомнить детство золотое. Вика села, попробовала педаль, потом глянула в окно, где у открытой форточки трепетала прозрачная занавеска, и заиграла Моцарта. От того, что инструмент оказался настроен и с готовностью отзывался на ее прикосновения, у Вики немного поднялось настроение. Она представила кислую физиономию директора, когда она позвонит и заявит, что увольняется. Ехидное выражение лица Ольги Петровны и злость той по поводу конкурса и Сосницыной.
Нет, определенно тут не так уж и плохо… Пусть Марина поправляется, возможно, ее паника напрасна, а она, Вика, пока постарается быть полезной. Все к лучшему.
Ее размышления прервал хозяин. Дверь открылась неслышно, и Вика заметила его только тогда, когда он вырос рядом с инструментом. Она поспешно вскочила и вытянулась перед ним, как школьница перед учителем. Мысленно ругнула себя за такое глупое поведение, но было поздно.
— Вы неплохо играете, — похвалил он.
Вика скромно пожала плечами. Она собиралась доложить, что некогда окончила консерваторию, но не успела.
— А языками вы тоже владеете?
Вика посмотрела на хозяина выразительно, едва удержавшись от колкости. «Как же! — подумала она. — И консерватория, и языки, и крестиком вышиваю. И делать мне больше нечего, кроме как к тебе в няньки наниматься».
— Нет, языки я не очень, — призналась она. И сразу вспомнила, как они с Мариной в детстве возвращались по четвергам с хора и всю дорогу болтали на тарабарском языке: «При-я при-хо при-чу при-мо при-ро при-же при-но при-е. — При-плом при-бир!»
Первые слоги можно было менять и тем самым разнообразить лексику до бесконечности. Другими языками она в свое время не увлекалась.
— Нет так нет, — отозвался он. — Надеюсь на интуицию жены. Прошлых двух нянь нанимал я сам и.., как видите.
Он развел руками. Вика скромно промолчала.
— Я, собственно, зашел сказать, что пора ехать за девочками. Машина внизу, вот ключи.
Он положил на пианино ключи от машины. Виктория остолбенела. Она воззрилась на ключи как баран на новые ворота.
— Я не умею водить, — проблеяла она с теми интонациями, с которыми пассажиры тонущего корабля молят о спасательном жилете. Хозяин уставился на нее.
— Как? Не умеете водить? — Поскольку она молчала, он прошел к окну, не скрывая разочарования. — Не знаю, что вам и сказать… Но ведь в моих пожеланиях, оставленных в агентстве, ясно сказано: обязательны водительские права! Разве с вами это не обсуждалось?
Виктория быстро соображала. Это промашка Марины. Она даже не упомянула, что в обязанности няни входит возить детей по городу.
— Нет, — непритворно засокрушалась Вика. — Этот пункт как-то упустили из виду.
Макс взглянул на часы. Возникшее обстоятельство ему явно не нравилось. Перспектива самому мотаться несколько раз в день в разные концы города вызвала у него нескрываемую досаду.
— Обсудим это позже, — буркнул он. — А теперь собирайтесь. Поедем вместе.
Виктория с готовностью вылетела в коридор. Весь путь от дома до школы она напряженно пыталась запомнить дорогу. Зачем, спрашивается? Можно подумать, что завтра она сядет за руль. Так или иначе, но расслабиться не удавалось. Напряжение достигло критической точки, когда машина остановилась и от школьного крыльца отделились две яркие точки и покатились, как горошины. Дети Марины попрыгали в машину и сразу уставились на Викторию. Широко распахнули все четыре глаза…
11 
