6 
Квинси почти три года жил в Лос-Анджелесе. Он занялся частным сыском и давно звал Майкла в компаньоны.
Майкл отказывался, считая, что жить можно только в Нью-Йорке. Однако после ранения ему не терпелось сменить обстановку, а в Лос-Анджелесе жила теперь его четырехлетняя дочь, Белла, которую он не видел с тех пор, как год назад Рита уехала с ней на побережье, забыв даже попрощаться.
Появление жаждущего мести отца Беллы будет большим сюрпризом для Риты. Интересно, как она это воспримет?
Эмбер Роббинс распахнула дверь своего скромного дома. На руках у нее был младенец, малыш постарше цеплялся за юбку. Приветливая улыбка играла на губах женщины. Эмбер была очень хороша. На ее черном лице ярко выделялись ослепительные зубы. Для своих пяти футов четырех дюймов она была, пожалуй, несколько полновата. Квинси познакомился с ней через службу знакомств, в которую обратился, поспорив с друзьями. Он клялся, что это были самые удачно потраченные семьдесят пять баксов в его жизни. Семья Квинси, впрочем, отнюдь не пришла в восторг, узнав, что прежде Эмбер была исполнительницей экзотических танцев. Эту проблему Квинси решил, переехав в Калифорнию.
– Мне сорок семь лет, – жаловался он в то время Майклу, – а моя мамаша все еще обращается со мной как с ребенком.
– Майкл! – Улыбающееся лицо Эмбер светилось от радости. Ее открытость и доброжелательность подкупали.
– Ну-ка, наша маленькая мама! – Он улыбнулся, крепко обняв ее.
– Я поправилась на пару фунтов, – грустно признала Эмбер, провожая Майкла в дом.
– Тебе это идет, – успокоил он, подавая ей пакет из магазина Ф. А. О. Шварц.
– Хм… Ты всегда был превосходным лжецом. – Открыв пакет, Эмбер вытащила оттуда огромную панду и симпатичного плюшевого медвежонка.
– Это для меня? – спросила она, расплываясь в улыбке.
– Так, ерунда… для детишек. Она чмокнула его в щеку:
– Не стоило беспокоиться, Майкл. Спасибо тебе. Младенец заплакал. Старший сын нетерпеливо дергал Эмбер за юбку.
Майкл, прищурясь, отошел на шаг:
– Уже двое, а, Эмбер? Не теряешь времени. Она покраснела:
– Ну что я могу тебе сказать? Мой муж – просто зверь, и мне это нравится.
– Правильно, чистый зверь, – согласился Майкл. – Где эта скотина?
Эмбер положила младенца в кроватку.
– Он звонил. Машину пришлось буксировать.
– Спорим, он в восторге, – заявил Майкл, пробираясь через захламленную комнату. Споткнувшись о большую меховую игрушку, валяющуюся на полу, он чуть не упал.
Эмбер направилась на кухню. Двухлетний малыш шел за ней.
– Ты же знаешь нашего Квинси: Мистер Нетерпение.
– Еще бы мне не знать Кви! – Он последовал за ней. Эмбер посадила ребенка на высокий стульчик и обернулась, внимательно глядя на Скорсини:
– Кстати, Майкл, ты великолепно выглядишь. Я ожидала…
– Увидеть развалину – так?
– Со всей этой стрельбой, и вообще… – Эмбер взяла из холодильника баночку детского питания.
Майкл расхаживал по кухне:
– У меня все в порядке, – заверил он жену друга. – А когда я здесь, просто прекрасно.
– Хорошо. – Она кормила ребенка яблочным пюре. – Мы хотим, чтобы ты чувствовал себя здесь как дома.
– Ты знаешь, что я так себя и чувствую.
– Извини, но спать тебе придется на кушетке.
– Временами мне бывало очень хорошо на кушетке.
– Я не желаю слушать про твою личную жизнь, – смеясь, пожурила его Эмбер.
– Ох, сейчас у меня с ней туго. Я надеялся, что у тебя найдется подруга – точь-в-точь как ты.
– Трепач! Но мне это нравится.
– Я говорю чистую правду.
– Ты можешь оставаться у нас столько, сколько пожелаешь. Квинси любит тебя как брата.
– Да. – Он поскреб небритый подбородок. – Я отвечаю ему тем же.
Он задумался о своем друге. Квинси был хорошим парнем и многому научил его. Там, в Нью-Йорке, они шесть лет работали вместе. Квинси был для него как старший брат и влиял на него очень положительно, – у Майкла был дикий темперамент и нрав, который он не всегда умел сдерживать. Теперь положение улучшилось – он бросил пить, а ранение, полученное им, утихомирило бы любого. Тем не менее, было приятно иметь брата, пусть и не родного по крови, который присматривает за тобой – тем более, что родной брат Майкла, Сэл, был настоящим отребьем, и Майкл не огорчился бы, если бы и вовсе с ним не встречаться. Сэл лгал, обманывал, доносил – и все же для их матери Вирджинии эта жирная задница оставалась светом в окошке. Когда братья росли, Сэл был ее любимчиком. Ее гнев вечно изливался на Майкла, потому что папаша, слизняк поганый, умудрялся улизнуть как раз тогда, когда что-нибудь происходило. А в доме Скорсини без происшествий не обходилось.
6 
