Последние отзывы

  170  

— Миссис Тиркелл все время что-то придумывает, она — замечательная женщина, — сказала Пенни. — Папа говорит, что она словно солнце на просторах Британской империи, которое никогда не заходит.^[30] По-моему, это значит, что она все время на ногах и всякий раз оказывается в нужном месте. Примерно так.

— Ты такая счастливая, — сказала Барбара. — Знаешь, это все равно что быть богатой, да? Или родиться принцессой, или еще кем-нибудь?

Разговаривая, они вышли из спальни, прошли по коридору и спустились по лестнице. Наконец их голоса замерли в отдалении. Сабрина еле слышно рассмеялась.

— Ты ничего не говорил мне про миссис Тиркелл, «незаходящее солнце».

— Да я и сам забыл. Как здорово, что Пенни все поняла! Надеюсь, она понимает и то, сколь многим тебе обязана.

— Она понимает, что ей пришли на помощь, когда она в ней нуждалась. И не боится это признать. Я так ею горжусь.

— Я тоже. Но еще больше горжусь ее мамой. — Они продолжали тихо сидеть, разглядывая внизу двор перед домом. Там царило знойное марево. Кто-то из соседей с поникшим видом выгуливал на длинном поводке такого же вялого далматинского дога. Другой сосед постоял во дворике, посмотрел на газонокосилку, потом перевел взгляд на небо, пожал плечам и убрал машинку.

— Все-таки дома чувствуешь себя лучше, — сказал Гарт. — Удивительно, как часто я стал это говорить. Да, кстати… Скоро мы с Клаудией съездим на денек в Вашингтон.

— Да, она мне звонила. Мы с ней хорошо поговорили. Знаешь, что странно? Она стала спрашивать, как бы я стала с ними разговаривать.

— С Леглиндом?

— И с его подручным. Мне что-то не верится, что она сомневается в своих силах.

— А что она сказала?

— Сказала, что ищет какой-нибудь повод заставить их публично отказаться от своих слов, что у нее есть кое-какие идеи на этот счет, но сначала она хотела бы послушать, что я об этом думаю.

— А она не сказала, почему?

Сабрина слегка покачала головой.

— Похоже, Ллойд Страусс рассказал ей, что я имела некоторое отношение к прошлогоднему скандалу. Помнишь, некоторые преподаватели обещали своим студенткам повышенные оценки в случае их благосклонности.

— Не некоторое, а самое прямое, любовь моя. То, что его удалось уладить, — целиком твоя заслуга. Конечно, Клаудия могла об этом услышать. К тому же ты ей нравишься, она сама мне говорила, что дорожит твоей дружбой. Ну, и что же ты ей посоветовала?

— Мы с ней обсудили несколько разных вариантов и, в конце концов, остановились на одном, который, как нам кажется, может пройти, хотя нам он не особенно понравился. Правда, пока вы там будете, все еще, разумеется, может измениться.

— А о чем конкретно идет речь?

— Ну, все очень просто, если только можно употребить слово «просто» применительно к шантажу. Мне показалось, она могла бы начать разговор с того, что вы усиленно делаете имя будущему институту, стремитесь к известности. Еще — о людях, жертвующих ему деньги, о церемонии открытия, на которую приглашены самые разные ораторы, включая и политических деятелей; о том, что вы хотели бы и Леглинда видеть среди них. Но, если сначала он публично добивается расследования финансового положения института, а потом создатели института будут публично превозносить Леглинда за оказываемую поддержку, то со стороны все будет выглядеть как подкуп, хотя ни для кого не секрет, какой интерес у Леглинда вызывает наука… словом, основная идея, я думаю, тебе ясна.

— Да. Если иметь в виду шантаж, то она действительно неплоха.

— Тебе все это не нравится.

— Не больше, чем тебе самой. Жаль, что приходится добиваться своего таким образом. И дело даже не в том, что есть люди, которые занимаются этим всю жизнь. Хотя, может быть, и не столь откровенно… впрочем, я, возможно, их недооцениваю… подыскивая для этого более благовидное название, чем шантаж, подкуп или еще что-нибудь в том же духе.

— Но больше всего тебе не нравится то, что, возможно, такая тактика сработает.

— Да, это больше всего меня и отталкивает. Несмотря на то, что в конгресс избирается много порядочных людей, у всех на виду, как правило, те, кто нечист на руку. Знаю, дело не только в конгрессе, это повсеместное явление, и мои друзья, которые занимаются общественными науками, считают, что наивно ожидать чего-то иного, но все равно такое положение меня угнетает. А что, Клаудия полагает, что это хорошая мысль?

  170