108 
— Действительно, очень красиво! — раздался чей-то голос у нее за спиной.
Кэтлин обернулась. Перед ней стоял Тимоти Асквит.
— Мистер Асквит! Я и не знала, что вы уже здесь!
— Извините, я не хотел вас напугать!
— Нет, что вы! Я всегда рада вас видеть! Значит, вы решили пока не уезжать?
Кэтлин посмотрела через плечо Тимоти в конец коридора. Там никого не было. Асквит перехватил этот взгляд.
— Вы ищете Роберта? Он уехал несколько дней назад. Тем лучше. Мне необходимо с вами приватно побеседовать.
— О, прошу вас! Только простите, что пришлось дожидаться. Я, право, не знала о вашем приходе.
— Ерунда! Тем более что я получил редкую возможность полюбоваться закатом из этого окна.
— Может быть, пройдем в мой кабинет?
— Не стоит. Здесь самое подходящее место. К тому же мне потребуется немного времени. Надо лишь открыть вот этот дипломат и кое-что вам показать.
Тимоти нагнулся, взял стоявший у его ног на полу дипломат, открыл его и вынул оттуда небольшой желтый конверт. Его зардевшееся румянцем лицо выдавало глубокое волнение.
Несколько мгновений Тимоти молчал, видимо, не решаясь начать разговор, но все же сделал над собой усилие и выпалил без предисловия:
— Его звали не Майклом.
У Кэтлин перехватило дыхание, чтобы не упасть, она прислонилась спиной к стене.
— Майкл был его братом. А сам он носил имя Тимоти.
Кэтлин знала, что у возлюбленного Маргарет был брат, неожиданная смерть которого круто изменила судьбу того, кого она называла Майклом. Но этот Майкл оказался на самом деле Тимоти!
— Его зовут Тимоти! — повторил Асквит. — Имя вашего отца — Тимоти!
…Тимоти… Тимоти… — стучало в висках Кэтлин. …Тимоти…
Она наконец нашла в себе силы вздохнуть, но говорить все еще не могла.
— Боже мой, я узнал вас еще до того, как мне сказали ваше имя! В ту ночь вы были поразительно похожи на свою мать!
— На Мэгги… — прошептала Кэтлин.
— Да, на Мэгги, — отозвался Тимоти. — Я узнал вас, когда вы, моя дочь, оперировали моего внука Тимми — своего племянника.
Тимми — мой племянник. А Роберт — родной брат. Тот самый, кто, еще не родившись, стал невольной причиной отказа жены Тимоти сопровождать мужа в круизе во время их запоздалого медового месяца…
Кэтлин хотела было спросить, знал ли Роберт, что у него есть сестра? Но тут же вспомнила о доселе безымянной для нее женщине. Оказалось, что ее зовут… Боже, ее зовут Лиллит!
Лицо Тимоти неожиданно потемнело.
— До вчерашнего вечера я не думал, что Лиллит все известно. Но оказалось, что она знала о Мэгги все прошедшие годы. Случилось так, что на том же корабле плыла близкая подруга Лиллит. Я с ней никогда не встречался, а потому не мог знать в лицо. К тому же мы с Мэгги были очень осторожны на протяжении всего путешествия. По крайней мере старались, чтобы никто из окружающих ничего не заметил. И я до конца круиза был уверен, что это нам удалось. Когда мы подчас оказывались вдвоем на открытой палубе, то старались якобы не замечать друг друга. И все же именно во время одной из таких случайных прогулок нас подстерегла подруга Лиллит. И не только подстерегла, но и успела сфотографировать. И снимок сейчас лежит в этом конверте. Стоит на него посмотреть, как все сразу же становится ясным. Мы не могли скрывать своих чувств. Они были написаны на наших лицах.
Конечно, та женщина, считавшая себя подругой моей жены, поспешила передать снимок Лиллит. Той самой Лиллит, которая долго хранила молчание о том, что больна раком груди. Которая не сказала мне ни слова осуждения по поводу супружеской измены. А ведь могла бы упрекнуть, если бы я не вернулся к ней совсем другим человеком. Во время круиза я узнал, что такое любовь. А приехав, понял, что именно Лиллит любит меня по-настоящему. И любила всегда. Даже когда выходила замуж за Майкла!
Кэтлин, я полюбил Лиллит всей душой! А через несколько месяцев у нас родился сын. Счастью не было предела! Благодарить же за это мы должны Маргарет! Именно она пробудила во мне нечто такое, что сделало мою любовь к Лиллит пламенной и глубокой. Причем сама Лиллит ни разу не усомнилась в этом.
Кэтлин, той ночью, когда Тимми оперировали, Лиллит тоже узнала вас! Узнала, несмотря на то что уже много лет не брала в руки фотографию Мэгги. Видимо, образ вашей матери запомнился ей на всю жизнь.
Тимоти замолчал, потом очень внимательно посмотрел на Кэтлин:
— Вы можете меня простить?
108 
