42 
Что она натворила! Даже потратив неделю на размышления о том, как бы поэффективнее изобразить из себя полную идиотку, ничего лучше она бы не измыслила. Розанна повернулась к стене лицом и на мгновение прижалась лбом к прохладной поверхности. Короткая уничижительная фраза, вот что ей нужно. Язвительная насмешка, что помогла бы ей сохранить хотя бы остатки самоуважения.
— Уходи! — выдохнула она.
Не самый удачный вариант, надо признаться...
— Прошлый раз ты была со мной куда любезнее.
Гнев придал Розанне храбрости. Воинственно вздернув подбородок, она встала в дверном проеме. Глаза ее метали молнии.
— Наверное, я была пьяна! — заявила она.
Для Лоренса их близость ничего не значит, но даже воспоминания о проведенных вместе часах для нее священны. То, что Лоренс пользуется этими воспоминаниями, чтобы ее унизить, причиняло Розанне неизъяснимую боль.
— Ага, а в следующий раз ты скажешь, что не знала, что делаешь.
— Я отлично знала, что делаю, — тихо возразила Розанна. — И точно так же отлично знаю, что больше этого делать не стану.
Зачем, ну зачем она совершила роковую ошибку и заглянула Лоренсу в глаза? Обычно такие выразительные, сейчас они померкли, потускнели, точно бездонное озеро в сумерках.
Розанна ничего в них не различала, кроме собственного отражения. На то, чтобы вырваться из-под гипноза этого непроницаемого взгляда, молодой женщине потребовалась вся сила воли.
— То есть ты больше меня не хочешь? — Темные брови чуть дрогнули. — Ты предпочтешь, чтобы наши отношения остались чисто платоническими?
Тяжело, прерывисто дыша, она смотрела на блестящую поверхность его кожаных ботинок и пыталась собраться с мыслями. Затем, словно сам по себе, ее взгляд скользнул выше, по его длинным ногам и мускулистым бедрам, затянутым в выгоревшие джинсы, и еще выше, по упругому животу, по широкой груди... А сердце стучало все быстрее, все громче, все неистовее, а голова кружилась, точно от бокала шампанского.
— Я вообще никаких отношений не желаю!
Лоренс воинственно фыркнул.
— Если надеешься списать меня со счетов так же легко, как всех прочих своих приятелей на одну ночь...
— Приятелей на одну ночь! — задохнулась Розанна.
Он заглянул в ее расширенные от изумления глаза и с трудом подавил неразумное желание привлечь ее к себе, утешить, успокоить.
— Не смотри на меня так, — буркнул Лоренс, потупившись. — Ты же сама говорила: секс — это только секс.
— Я не... — Розанна прикусила язык и вспыхнула до корней волос. Да-да, когда-то она говорила нечто подобное. — Но я не имела в виду, что...
Властным жестом Лоренс оборвал ее на полуслове.
— Я понимаю, что ты смотришь на вещи несколько иначе, чем я, — удрученно признал он. — Возможно, таким оригинальным способом ты хранишь верность памяти своего покойного мужа. Но, избегая прочных связей, ты...
— Кто бы говорил! — перебила его Розанна, побелев от бешенства. — Лекция на тему морали и нравственности, причем из твоих уст, подумать только!
Повисла короткая напряженная пауза. Взгляды их скрестились.
— Вообще-то я не читать лекции на темы морали пришел, — произнес Лоренс, решительно переступая порог номера.
А Розанна осталась стоять, где стояла, вцепившись в дверной косяк. Гордость не позволяла ей обратиться в бегство. Она настороженно следила за каждым шагом незваного гостя, а тот, войдя, принялся нервно расхаживать по комнате взад-вперед.
На нем был деловой костюм, темно-синий, со стальным отливом, эффектно оттеняющий цвет глаз. Белоснежная рубашка небрежно расстегнута на три верхние пуговицы так, что видны завитки волос на груди...
На Розанну волной накатило желание настолько неодолимое, что она с трудом устояла на ногах. И дело было не только в физической слабости — она разом утратила способность мыслить, рассуждать, даже дышать...
Как долго она простояла в дверном проеме, поедая Лоренса жадным взглядом, Розанна не знала. Может, с полчаса, может, несколько секунд. Хотелось бы верить, что очень недолго.
Лоренс задумчиво провел рукой по скуле, привлекая внимание Розанны к припорошившей подбородок и щеки темной щетине. Этот дополнительный штрих делал его чертовски привлекательным.
— Очень эффектно, — похвалила Розанна. — Этакий грозный морской разбойник, гроза купеческих галеонов. А что, легкая небритость ныне в моде?
Лоренс, словно обжегшись, отдернул руку.
42 
