32 
Гвен присела за сверкающий обеденный стол, чистоту которого нарушал только отчет «ДРУ Интернэшнл». Сейчас она не будет думать ни о чем другом: от мыслей об одиночестве и пустоте жизни тянуло к оливкам, а вернее — к джину. Гвен упрямо придвинула к себе отчет, снова просмотрела текст и уныло вздохнула. Когда она начала работать в Дженнингс, ей казалось, что власть начальника тюрьмы огромна. Может быть, она тогда ошибалась, или просто многое изменилось с тех пор, но теперь она понимала, что от начальника почти ничего не зависит. Власть его настолько ограничена, а обязанности так обширны, что Гвен часто чувствовала себя как выжатый лимон. И теперь эта приватизация должна была отнять последние полномочия, которые у нее оставались!
Гвен прекрасно понимала, что этот ублюдочный проект возник в ответ на жалобы налогоплательщиков на непомерные издержки по содержанию заключенных. Уже много лет население голосовало против расходов на школьное образование — не собираясь тратить свои кровные деньги на обучение своих же внуков. Что же говорить о расходах на чужих людей, да еще преступников! На это криминальное поколение! Однако количество преступников продолжало неуклонно расти. Многие исследователи видели только один выход из этой ситуации: строительство новых тюрем. Неэффективная «война наркотикам», боязнь судей показаться слишком мягкими к преступникам — все это вело к чудовищному увеличению числа заключенных, причем число женщин росло намного быстрее. Это происходит не потому, что женщины вдруг начали совершать тяжкие преступления, просто по всей стране людей стали чаще сажать в тюрьму за мелкие нарушения закона. В 1979 году женщин приговаривали к лишению свободы за преступления, не связанные с насилием, в сорока девяти процентах случаев, а в 1999 году — уже в восьмидесяти процентах.
Естественно, что приватизация казалась многим удобным и простым решением всех проблем. Крупные компании заявляли о своей готовности взяться за это, вложить средства и превратить тюрьмы в выгодные предприятия. На последней конференции начальников тюрем, в которой участвовала Гвен, разгорелся жаркий спор на тему приватизации тюрем. Кто-то заметил, что крупным корпорациям выгодно, чтобы число заключенных все больше росло, а они получали бы в свое распоряжение все больше и больше дешевой рабочей силы. «Как это похоже на новый вид рабства!» — подумала Гвен. Ей было ясно одно: выполнение этого чудовищного плана ни в коем случае нельзя допустить.
Гвен посмотрела на десяток страниц, которые она исписала. Многие фразы были по нескольку раз подчеркнуты, страницы пестрели восклицательными знаками. Похоже на записки сумасшедшего, и не только на вид, но и по содержанию. Каким-то образом ей нужно превратить эти крики души в хорошо аргументированный доклад.
Гвен раздраженно потрясла головой. О чем только думает администрация штата? Она отлично знала, что растущий бюджет ее тюрьмы доставляет чиновникам кучу неприятностей. В то время как ее расходы на содержание одной заключенной — питание, проживание, охрана и минимальные затраты на образование и медицинское обслуживание — дошли до пятидесяти пяти долларов в день, а в приватизированных тюрьмах все это составляет всего сорок девять долларов в день. Гвен знала, что она не может состязаться с ними в этом. Как, например, еще больше сократить ее минимальные затраты на медицинское обслуживание? Уволить медицинских работников? У нее их и так минимум.
Гвен дошла до утилизации помещения для свиданий и ужаснулась. В отчете предлагалось превратить эту комнату в зал для телемаркетинга. А где же женщины будут встречаться с родными? Кроме того, «ДРУ Интернэшнл» предлагала достроить тюрьму, превратив здание, имеющее форму буквы П, в букву О для того, чтобы получить дополнительные помещения. Это означало, что все камеры, выходящие во двор, станут темными. Где же будут гулять женщины? И где Веснушка будет сажать цветы?..
Наверное, она что-то пропустила в этом безумном отчете. Конечно, этих задавак из «ДРУ Интернэшнл» нельзя назвать приятными людьми, но они же не сумасшедшие! Зачем проявлять такую жестокость? Но чем больше Гвен углублялась в детали, тем больше ее пугал этот план. Они собирались принять в Дженнингс больше двухсот тридцати новых заключенных, а это значит, что в тесных, неудобных камерах Дженнингс будет размещено не по две, а по четыре женщины. Очевидно, эти люди настолько некомпетентны, что не поняли: там, где тесно даже двоим, четыре койки были установлены по ошибке.
32 
