49 
— А твой отец не мог?..
— Полагаю, он догадывался, кто за всем этим стоит, но папа жил только своими воспоминаниями, ему стала совсем безразлична реальность.
— И даже ты? Не пожимай плечами, словно это обыденная вещь, — возмутилась она. — Я считаю...
— Керри...
— Нет, я скажу все, что думаю. Легко понять, насколько твой отец был подавлен и разбит тяжелой утратой, когда умерла твоя мать. Но что он за мужчина, если отвернулся от собственного ребенка, когда тот нуждался в его поддержке? — закончила она дрожащим от негодования голосом.
— Возможно, трус, не заслуживший сына.
Это жесткое предположение донеслось из-за ее спины. Керри обернулась, словно ее ужалила оса. Чуть ниже шести футов росту, с темными волосами, половину из которых уже тронула седина, и вытянутым лицом, испещренным морщинами, пред ней предстал мужчина с самыми грустными глазами на свете.
Пояснения Квентина «это мой отец, и папа, это моя невеста, Каролайн Лейкис» были излишними.
Темные глаза несколько минут изучали ее лицо, залившееся краской.
— Я вас совсем не такой представлял, — критично резюмировал он, прежде чем кивнуть сыну и удалиться.
— Ну почему я всегда умудряюсь во что-нибудь вляпаться?
Квентин не ответил на ее мучительный вопрос. Вместо этого задал встречный:
— Ты и дальше собираешься продолжать битву за справедливость?
— Извини. Я понимаю, это не мое дело, но когда думаю, как несправедливо... — Переполненная эмоциями, она запнулась.
— Теперь твой жених вызывает у тебя жалость?
— Как тебе удается исказить все, что бы я ни говорила?!
На лице Квентина отразилось изумление.
— Я искажаю то, что ты говоришь?.. — начал было он, но тут появился мужчина в униформе и, извинившись, сообщил, что мистеру Клаффу звонят по очень важному делу.
Квентин кивнул.
— Проводите мисс Лейкис в детскую, потом в ее спальню, пожалуйста.
Глядя ему вслед, Каролайн вдруг почувствовала, что от нее уходит единственный человек, от которого исходит тепло в этом неприветливом, холодном месте.
— Квин! — позвала она внезапно.
Он обернулся.
— Ты придешь к ужину?
Еще до того как звук ее голоса успел потеряться в недрах мрачных, угнетающе длинных коридоров, он подошел к ней и, обхватив ее лицо теплыми ладонями, поцеловал так, что весь мир вокруг пошел ходуном.
— Я всегда буду возвращаться к тебе, где бы ты ни была.
11
— Осторожнее, прическу испортишь! - заверещала Кайли Лейкис, в то время как ее дочь натягивала белое шелковое платье через голову.
— Мне еще цветы вплетать в волосы. Каролайн задержала дыхание, когда нежная
ткань скользнула по телу и платье село точно по фигуре.
— Ну, как я выгляжу? - Она вытянула шею, пытаясь разглядеть себя в зеркале сзади, чтобы застегнуть молнию на платье.
— Ох! — вздохнула Кайли, наблюдая за тщетными попытками дочери. — Если ты собираешься выйти замуж за человека, который владеет всем этим, — она сделала широкий жест рукой, — тебе придется научиться более изысканным манерам. Ну кто так смотрит в зеркало, ну кто так двигается?
- Да ладно тебе, мама! Я спрашиваю, как сидит платье? Впечатляет, да?
Каролайн была сегодня излишне напряжена. Расхаживая по каменным коридорам, в которых гуляло эхо, она ощущала давящий вес многих поколений Клаффов, многие представители которых были изображены на портретах, висящих на стенах.
- Платье красивое. И дом, что надо. Однако сантехника в нем оставляет желать лучшего.
Такой практичный подход вызвал у Керри заливистый хохот.
— Вот так-то лучше, - одобрила Кайли. - Перестань ерзать, пока я не застегну молнию.
Не позволяй им себя запугивать. Из того, что я слышала, если бы не Квентин, фамильное поместье Клаффов пошло бы с молотка, как и некоторые из этих бесценных картин, что висят на стенах, - поведала мать конспиративным тоном. — Даже страшно подумать, сколько Квентину пришлось выложить денег, чтобы выкупит их обратно.
— Мне кажется, я не понравилась его отцу, — сказала Керри, которая никому не рассказала о своей случайной встрече с Гилбертом Клаффом накануне вечером.
— Не знаю, что тебя подтолкнуло к такому выводу. Но за ужином и я не заметила, чтобы выражение его хмурого лица хоть как-то изменилось. По-моему, он промолчал весь вечер. Может, просто был разочарован тем, что сын не присутствовал за столом.
49 
