24 
– Здорово получилось, – наконец произнесла она, прижимая портрет к груди. – Можно я заберу его домой?
– Конечно, – улыбнулся Слава. Он видел, как понравилась Марине его работа. – Мы сможем продолжить. Ты молодец, не крутилась, не задавала вопросов, не торопила меня, хвалю. Не то что Светка Кириллова. Я от ее словоблудия устал, даже рисовать под конец расхотелось.
– А ты и ее рисовал? – дрогнувшим голосом спросила Марина. Речь шла о ее однокласснице – девочке, которая давно и безоговорочно считалась лидером в их классе и откровенно посмеивалась над Мариной.
– Конечно. А какая разница, кого рисовать? Мне это дается без труда. К тому же интересно наблюдать за реакцией после того, как портрет оказывается в руках натурщицы.
– Натурщицы? – Марина положила рисунок на стол. – Пожалуй, я пойду. Спасибо.
Марина на ватных ногах направилась в коридор, быстро сунула ноги в туфли, сняла с вешалки плащ. Ей стало очень обидно, что она так просчиталась. Показалось, что все происходящее особенное, исключительное, касающееся только ее и Славы, а оказывается.
– Ты что, Столярова? – Слава остановился в проеме двери, недоуменно глядя на нее.
– Ничего.
– Ты забыла рисунок.
– Нет, я не забыла. Я оставила его тебе на память. Совершенствуйся дальше. До скорого.
Марина громко захлопнула за собой дверь, быстро спустилась по ступенькам, а выйдя из подъезда, вдруг остановилась. Что это на нее нашло? Ведь ей хотелось быть с ним рядом, даже зная, что она не настолько ему нравится, как он ей. Детские обиды какие-то. Марина с досадой поморщилась – выставила себя обиженной дурой. Растрезвонит на всю школу, как она приревновала его к Светке! А ведь действительно приревновала.
Почувствовала себя музой художника, который должен рисовать только ее. Марина покачала головой и медленно направилась домой. Она не прошла и нескольких метров, как сзади раздались чьи-то шаги, а еще через мгновенье ее обогнал Слава. Он тяжело дышал и не сразу заговорил, налаживая сбившееся дыхание.
– Маринка, ты извини меня. Я не так хотел сказать, а получилось. Короче, извини и возьми рисунок, пожалуйста, – он протянул ей белый лист бумаги, с которого на Марину смотрели задорные, выжидающие черные глаза. – Я хочу, чтобы ты еще пришла. Мы придумаем другой образ.
– Я ведь не актриса и никогда ею не стану, – опустив руки по швам, неестественно вытянувшись, ответила Марина.
– Это не важно. У тебя внутри столько огня, что его хватит на десятки образов. И все их я хочу нарисовать. Я больше ни к кому не обращусь с такой просьбой, ни к кому! Ты позволишь мне это сделать?
– Да, – тихо ответила она, осторожно забирая рисунок.
С этого памятного вечера каждые субботу и воскресенье она приходила к Славе в гости. Она познакомилась с его родителями и сестрой. Бывало, что домой Марина возвращалась только под вечер, проведя у Коршуновых целый день. Мать устраивала ей сцены, что она устала, как собака, а никому нет до этого дела.
– Шляешься целыми днями непонятно где! Хоть бы по дому помогла, уроки с братьями сделала, бессовестная! Что ты смотришь на меня своими черными глазищами?! Сколько тебе лет и чем забита твоя голова? Чувствую, что бабушкой ты меня сделаешь гораздо раньше, чем я предполагаю.
– Мама, о чем ты? Я ведь говорила, что была у Славы.
– Зачастила.
– Но ведь к нам его ты не разрешила приводить.
– Не хватало мне этих женихов в шестнадцать лет! Только принеси хоть одну тройку в четверти – получишь крепко, обещаю!
Татьяна каждый раз долго и обидно осыпала Марину упреками и предсказаниями непутевой жизни. Всякий раз спасал ее от этого отец – Петр уводил девочку в ее комнату, виновато улыбался. Марина садилась в кресло, поджав колени к подбородку, и слышала, как, закрывшись на кухне, родители ссорятся: Петр заступался за дочь. Он как всегда не кричал, а только долго, монотонно говорил, а Татьяна еще больше выходила из себя. Слова разобрать было трудно, но по натянутым интонациям было ясно, что к общему мнению спорщики так и не пришли.
Марина устала от постоянной напряженной атмосферы в доме. Она винила во всем себя, решив, что без нее здесь будет царить тишь да гладь. Девочка торопила время, надеясь поскорее оказаться вдали от отчего дома. Она поставила цель выскочить сразу после школы замуж – это тоже был вариант оказаться подальше от постоянных недовольств матери. И кандидатура будущего мужа вырисовывалась очень четко – Слава оставался первой и единственной любовью Марины. Они были не разлей вода, проводили много времени за подготовкой к выпускным экзаменам. Год пролетел быстро, и совсем скоро предстояла проверка полученных знаний – эта атмосфера полностью подчинила старшеклассников и их педагогов. Только и разговоров что о билетах, вопросах, шпаргалках.
24 
