очень нудно 
70 
– Мы ведь тебя в свидетели на свою свадьбу пригласили, а не обещали найти невесту, – говорила она, стараясь подогреть самолюбие Тропинина. – Дашуня у нас девушка серьезная, на красивое личико и сформированные мускулы не бросается. Так что, если понравится она тебе – нужно поработать, чтобы получить обратную реакцию.
– Ты меня интригуешь! – потирая руки, ответил Артем. С фотографии на него смотрела смеющаяся, необыкновенно интересная девушка, глаза которой словно жили отдельной жизнью. В них было немного грустинки, которая так не вязалась с ослепительной улыбкой благополучия. Тропинин был на сто процентов уверен в том, что с первых минут знакомства понравится этой таинственной, неприступной Даше Черкасовой.
Но юноша ошибся. Он никак не мог подобрать ключик к ней, Дашино лицо теперь хотя и улыбалось в ответ, но оставалось чужим, далеким. Казалось, она постоянно думает о чем-то своем и нехотя отвлекается от этих важных для нее мыслей. Артем почувствовал, как его интерес к Даше растет не по дням, а по часам. И то, что он никак не мог добиться ее благосклонности, только подогревало воображение уязвленного юноши.
Он не отходил от нее на свадьбе Симы и Олега. Потом они вместе провожали обе пары в свадебное путешествие, и Даша старалась пропускать мимо ушей откровенные намеки Артема, что «Бог Троицу любит». Она прекрасно видела, что парень в нее влюблен, но ответить ему было нечем.
– Не гневи судьбу, Дашка, – шепнула ей на вокзале Марина. – Такие экземпляры встречаются раз в жизни. Красивый, умный, свободный, перспективный – чего тебе еще? За перебор черта в дом – знаешь такое?
– Ну тебя! – отмахнулась Даша, засмеявшись.
– Хочу, чтобы к нашему возвращению ты вступила с ним в серьезные отношения!
– Еще лучше! – Даша закрыла руками уши. – Ты не можешь без этой темы.
– Плюнь ты на своего Дубровина! Такого кадра, как Тропинин, упускать нельзя, – вторила ей Сима через несколько дней. – Давай пораскинь мозгами. К нашему приезду поумней, пожалуйста.
Даша только усмехалась в ответ – подруги проявляли полное единодушие. Но сердцу приказать оказалось сложно. Артема оно воспринимало как интересного собеседника, не более. Со Стасом все сошло на телефонные разговоры, приветы, которые он передавал через Ирину. Самое интересное, что он не стремился встречаться, но окончательно порывать отношения тоже не хотел. Даша переживала непростое время, и ухаживания Артема не способствовали его упрощению.
– Дашуня, я обнаружила букет цветов в дверной ручке! – однажды закричала с порога Ирина, вернувшись со свидания. Было довольно поздно. У нее, в отличие от дочери, снова началась полоса активной личной жизни. Радость от общения с любимым человеком омрачали печальные глаза дочери каждый раз, когда их взгляды встречались. Ирина чувствовала неловкость, словно она была виновата в том, что у нее все хорошо, а девочка страдает. – Доча, приятный сюрприз! Почему цветы не в доме? Ты не подходила к двери или гуляла? Ты что, спишь?
– Не гуляла, не подходила, не сплю, – вяло отреагировала Даша, не желая подниматься с постели.
– Смотри, – Ирина определила цветы в вазу, вихрем ворвалась в комнату дочери и поставила ее на стол. – Какие чудесные белоснежные гвоздики! Тебе пора нас познакомить. Красиво ухаживает юноша, надо отметить. Он мне заочно нравится. Кто он?
– Наверняка проделки Артема, – мельком взглянув на букет, сказала Даша. – Он еще не знает, что я не люблю гвоздик.
– А ты все еще ждешь оранжевых роз от Дубровина? – съязвила Ирина, но, увидев повлажневшие глаза дочери, присела рядом на диване, погладила ее руку. – Прости, сглупила. Я не со зла.
– Знаю, но все равно больно. Я не могу забыть его, мам.
– Ты до сих пор не рассказала, что у вас произошло?
– Не спрашивай, прошу тебя мамуля. Я сама ничего не понимаю. Я должна переболеть, понимаешь? Только не могу обещать, что на это понадобится месяц, два или год… – Даша грустно улыбнулась. – Лишь бы не навсегда.
– Любовь – это болезнь, ты права, девочка. Причем в любых ее проявлениях. Любовь к родителям полна вины и безотчетного страха потерять их, к мужу – ревности, страха перед возможной разлукой, к детям – пожизненного беспокойства за их благополучие, здоровье. Любовь – это мука, но без нее все в этой жизни становится серым, безликим. Мы заранее обречены на необходимость любить.
– Ты умеешь оставлять прошлое за спиной, мам, это большой талант, – Даша сказала это, подразумевая, что ей удалось забыть предательство отца, бегство Бориса. – Твое сердце готово снова любить.
70 
