94 
Она вернулась к бараку, где на лавочке ее ждала Федотова. Женя встречала ее сияющей улыбкой, и Даша не могла не ответить тем же.
– Я такая счастливая, – плюхнувшись рядом, сказала она. Закрыла глаза и подняла лицо, ощущая, как прохладный ветер касается кожи, усмиряет горящие щеки.
– Вот такая ты мне нравишься! – обнимая Дашу, Женя покачала головой. – Любовь – страшная сила. Она может убить, может оживить. Тебя, кажется, оживила, слава богу.
– Пойдем, угощу вкусненьким. В столовой небось гречка с подливой и хлеб с маслом?
– Не откажусь. Я ни к чему почти не притронулась. Мухи кружили над столами, как мессеры. Честно говоря, хочется домой.
– Пойдем, – Даша поднялась, вслед за ней и Женя направилась внутрь.
– Это кто здесь такие запахи распространяет?
– Нет сил, захлебнемся слюной от ароматов! – неслось со всех сторон, едва Даша показалась в проеме дверей. – Черкасова, это явно проделки твоей мамы. Мы ее пирожки забыть не можем, а тут снова!
Даша засмеялась, устраиваясь на своей кровати. Она принялась разворачивать упакованные продукты.
– Подвигайтесь, девчонки, пир начинается!
Даша вспоминала обо всем, словно это было очень давно, а ведь Стас с мамой уехали только вчера. Окон чание отработки приближается, но каждый последующий день тянется невероятно медленно. Еще проливной дождь не желает прекращаться. Если он будет идти всю ночь, то завтрашний день им предстоит провести в душном бараке, не зная, чем себя занять. Кроссворды разгаданы, книги прочитаны, анекдотов новых нет. Все томятся, ожидая возвращения домой, становятся более раздражительными. Даже Жанна Ковалева несколько раз подчеркивала, что в такой обстановке у любого терпение лопнет, а она была не из тех, кто стремится домой. Приключения местного масштаба поднадоели и ей.
Сегодня после ужина под окнами собралась известная компания во главе с рыжим Платошей. Они несколько раз бросали камешки в их окно. Жанна отозвалась первой, подошла и сделала отрицательный жест руками. Ей пришлось трижды повторить его, пока новые знакомые не ушли восвояси. С недовольным лицом Жанна легла на свою кровать.
– Что, Жаннет, не до любви? – язвительно спросила Совенко.
– Отвали, святоша, – бросив в сторону Светы испепеляющий взгляд, ответила Ковалева и отвернулась к стене.
Именно в этот момент свое общество предложил Драгунов. Он появился на пороге комнаты, стряхивая с волос стекающие струи воды. Девчонки восприняли его на ура. Филипп оставил на гвозде, грубо вбитом в стену у входа, свой плащ-накидку и пробрался в глубь комнаты. Он явно хотел занять место поближе к Даше. Оказавшись рядом с ее кроватью, он попросил разрешения у Жени приземлиться.
– Конечно, давай присаживайся поудобнее, – звонко ответила та, подвинувшись.
Репертуар Филиппа был разнообразным – от блатных песен до современных шлягеров. Он делал перерывы в пении, развлекая всех бесконечными смешными историями. Все они когда-то происходили или с ним, или с его товарищами. Он старался быть убедительным, несмотря на всю комичность описываемых ситуаций. Девчонки надрывали животы, пытаясь разобраться, где правда, а где вымысел, но Филипп был мастером рассказа. И в конце концов становилось неважным, насколько он правдив. Все были благодарны ему за то, что еще один вечер прошел не в тоске и колкостях.
Даша снова заметила, что Драгунов пристально смотрит на нее. Его сладкие глазки скользили по ее лицу, то опускаясь вниз на уровень груди, то снова поднимаясь. Девушку это стало раздражать, она демонстративно легла на подушку и закрыла глаза, подложив руки под голову. Филиппу это не понравилось. Он спел еще пару песен, но таких грустных, надрывных, горечь слов которых до конца могла быть понята только безответно влюбленным.
– Все, девчонки, концерт окончен, – поднимаясь, сказал Драгунов. Он манерно раскланялся под громкие аплодисменты.
– Завтра обещают такие же проливные дожди, – сказала Совенко. – Приходи еще.
– Спасибо за приглашение, – Филипп был вежлив, но едва сдерживал раздражение, вызванное поведением Даши.
– Если так и дальше будет продолжаться, то нас досрочно отправят домой, – заметила Жанна из своего угла.
– Скорее бы, – вяло произнесла Черкасова, не открывая глаз.
Филипп еще раз посмотрел в ее сторону, накинул свой плащ, спрятав под его широкими полами гитару.
– До завтра, девчонки! – бодро сказал он, улыбнувшись.
94 
