17 
Ее взрывчатая энергия вырвалась на волю. Остались только слабость и нудная головная боль, которую она испытывала в подобные моменты. Казалось, что даже посторонним заметно, как пульсируют ее виски. Ей вовсе не хотелось демонстрировать свое состояние этому варвару, грубому и безжалостному. В нем отсутствовали те черты, которые ей так импонировали в мужчинах, – утонченность, способность к состраданию. Он был к тому же несговорчив и непоколебим в своих заблуждениях. Однако Дорис не могла не признать, что все мерзкие черты его характера были упакованы в более чем пристойную оболочку. Но она не дурочка – внешность не могла обмануть ее, когда она видела суть человека.
– Каким образом вы собираетесь добраться до дома?
– Думаю, что мои доходы позволяют мне взять такси, – ответила она с сарказмом.
И вдруг испуг морозцем пробежал по ее спине: кажется, он собирался проводить ее до машины. На них смотрели во все глаза, когда они шли между столиков к вестибюлю. Но она не видела этого, пребывая в возбужденном состоянии, а он всегда был выше того, чтобы обращать внимание на окружающих.
Пальцы, цепко обхватившие ее тонкую руку, словно не хотели смириться с ее нежеланием смотреть ему в лицо.
– Вы… – Горло у нее перехватило. От него исходила такая энергия, что она ощущала ее почти физически. Как под лучами яркого солнца плавится воск, так и она просто млела под взглядом его всепроникающих глаз, которые слой за слоем снимали ее защитную оболочку.
Ничего удивительного, что ей сразу же захотелось воспротивиться этому невидимому натиску – такова уж исконная женская суть. Было бы слишком рискованно признать силу его магнетизма, потому что это стало бы автоматическим признанием ее полного поражения, невозможности устоять перед ним.
Его глаза держали Дорис мертвой хваткой. Во взгляде их светилась такая властность, с которой ей не приходилось до того сталкиваться, и она не умела противостоять этому, ощущая себя совершенно выбитой из колеи. Чтобы хоть немного восстановить душевное равновесие, Дорис сделала глубокий вдох, рассчитывая, что пополнение запаса кислорода поможет ей.
Не падай духом! – скомандовала она себе, затем наклонила вперед голову, чтобы унять начавшееся головокружение. Наверняка он так ведет себя по отношению ко всем особам женского пола от девяти до девяноста.
Из-за того, как она вытянула вперед подбородок, тонкая стройная шея выглядела по-детски трогательно. По контрасту с черным платьем кожа казалась белее мрамора.
Взгляд мужских глаз был ироническим и безжалостным одновременно. С кривой улыбкой он оторвал свои пальцы от ее руки. Женщина подавила истеричный смешок – в его движении она прочитала уверенность в том, что физический контакт с ним ей неприятен. На самом деле так оно и было, но совсем не по тем причинам, какие вообразил себе Брюс. Будь ты проклят! – воскликнула Дорис про себя. Затем деловым тоном она попросила юношу, очень кстати появившегося за стойкой с ключами, вызвать такси.
3
– Туман! Где это вы узрели туман?
Молодого человека, который считал своим долгом сообщить гостям о плохой погоде, несколько разочаровала ее реакция. Он решил поточнее разъяснить создавшуюся ситуацию.
– Видимость в нашей округе отвратительная, и местные фирмы не принимают заказы на такси. – Он был безукоризненно вежлив, но тверд.
– Но еще час назад никакого тумана не было и в помине.
Дорис пыталась оспорить совершенно очевидное – погода действительно испортилась. Но говорить так ее заставляло паническое чувство, возникшее от мысли, что ей в обозримом будущем не вырваться из западни.
– Туман может пасть совершенно внезапно, но мне помнится, что в прогнозе погоды говорилось о такой возможности. – Брюс своими словами вызвал благодарную улыбку юноши, а Дорис стиснула от досады зубы.
– Не сомневаюсь, что такая ситуация вам явно на руку. – Тон ее обвинял. – Вы целый вечер оскорбляете меня, отсылаете Патрика куда подальше под каким-то совершенно надуманным предлогом… Он же может в таком тумане разбиться на этом дурацком шоссе!
– Увы, я еще не научился управлять силами природы.
Он произнес это удивительно мягким тоном. И вообще, чем больше заводилась Дорис, тем сдержаннее в проявлении эмоций становился Брюс.
Молодая женщина ощущала себя жертвой самых противоречивых эмоций. Даже голодающий, внезапно приглашенный за щедрый банкетный стол, не так бы растерялся, как она, при мысли о возможном развитии событий. И вдруг, неожиданно даже для себя самой, она произнесла:
17 
