Пролог

— Самолет компании «Пан-Америкэн», рейс 167 из Парижа, совершил посадку в секторе 34.

«Это его самолет», — с тяжелым чувством подумала Кэрри, и сердце у нее тревожно забилось. Пока не объявили о прилете, она старалась не думать о том, что снова его увидит. Но теперь с особенной силой осознала, как ей будет трудно и насколько она не готова к встрече.

Они встретятся через несколько минут. Таможенный досмотр не займет много времени. Он быстро выйдет из салона первого класса: багажа у него нет, так что задержки не предвидится. Скорее всего он даже не выписался из парижского отеля. Как только получил сообщение Кэрри, что Меган в нем нуждается, взял билет на ближайший рейс до Нью-Йорка.

Кэрри ждала у пункта таможенного контроля в международном аэропорту имени Джона Кеннеди. Стояла близко к выходу, но чуть в стороне от встречающих.

Ближе всех к дверям подобрались ребятишки, нетерпеливые в своем желании поскорее увидеть дедушек и бабушек из стран Старого Света. В радостном возбуждении дети прыгали, бегали, громко смеялись и визжали от восторга. За ними толпились взрослые, большей частью родители подростков, возвращающихся домой на летние каникулы из европейских школ. Замыкали толпу встречающих в основном руководители туристических групп — эти деловито устанавливали на виду таблички с названиями фирм, подзывали носильщиков и готовили к раздаче книжечки с отрывными талонами на проживание в гостиницах.

Кэрри почти не обращала внимания на всю эту радостно оживленную суету, еще меньше занимали ее любопытные взгляды. Ее, разумеется, узнавали. Мягкие золотистые волосы, светло-голубые глаза, открытая улыбка и беспечный смех Кэрри были знакомы миллионам людей. Обычно она приветливо и сердечно встречала назойливых искателей автографов, но сегодня никто к ней не подходил. Сегодня поклонники сразу замечали усталость и тревогу в ее глазах и понимали, что за видимой безмятежностью кроются напряжение и озабоченность.

Кэрри стояла близко у двери, чтобы не пропустить его, но все же держалась в сторонке, так как ей в отличие от остальных собравшихся грядущая встреча не сулила радости.

То была вынужденная встреча в критической ситуации. Встреча с человеком, которого она поклялась больше не видеть, с человеком, прилетевшим по первому зову, чтобы быть рядом с Меган. Так он поступал всегда, когда та в нем нуждалась. Но теперь Меган были нужны они оба — и вот они здесь.

Когда-то все они были друзьями. И теперь — на время — Кэрри должна была вспомнить о дружбе и забыть о недавней горечи, о словах ненависти и о страданиях. Когда все кончится — как только кончится, — каждый из, них пойдет своей дорогой. Снова. На всю жизнь.

Кэрри гадала, выдержит ли она. Сможет ли забыть о том, что они наговорили друг другу? Какое зло причинили? Помнить только о дружбе, о чистом начале их отношений, помнить о более чем дружбе… Это труднее и мучительнее, чем вспоминать о ненависти и горечи.

«Я должна это сделать, — думала Кэрри. — Мы должны. Ради Меган. Не имеет значения, насколько это трудно».

Дверь контрольного пункта отворилась. Как и предполагала Кэрри, он вышел первым. При виде его Кэрри ощутила взрыв бурных и беспорядочных эмоций. Он остановился возле двери, спокойно поискал ее глазами — и нашел почти мгновенно. Смотрел на нее поверх шумливой толпы ребятишек, поверх оживленных семейных пар и деловитых гидов. Их взгляды встретились и застыли, неуверенные, испытующие.

В эту минуту, глядя издалека в такие знакомые светлые глаза, утомленные и озабоченные, Кэрри поняла, что они справятся с собой. Забудут обо всем, кроме дружбы, на время тяжкого испытания. Да, они справятся. По его глазам она поняла, что и он сознает, насколько это нелегко обоим. И безмолвно обещает сделать все, что в его силах.

Не отводя от нее взгляда, прежде чем сделать шаг ей навстречу, он улыбнулся. Усталой, смущенной улыбкой, как бы спрашивая: а ты постараешься?

Кэрри в ответ слегка улыбнулась. Да, она постарается.

Она ждала, пока он проберется к ней через толпу, а ее сердце громко билось, и в памяти всплывало, как он впервые ей улыбнулся, — осенним вечером семь лет назад. Сколько всего произошло за эти годы, сколько осталось в памяти, пролегло между милым давним вечером и трагедией, которая снова свела их вместе.

  1