очень нудно 
42 
Джек, которого били, пока он не сломался и не согласился, стоя возле Мери, повторять за пьяным викарием слова клятвы, чтобы Август получил возможность присвоить оставшееся от ее наследства, притом законно. Джек, согласившийся покинуть Англию в обмен на безопасность Мери, на обещание Августа больше никогда не появляться в Колтрейн-Хаусе.
Он уехал.
Они даже не успели переброситься словом. Он даже не оглянулся. Не оставил ей записки, не прислал письма ни ей, ни Киппу за все пять лет.
Он просто исчез как сквозь землю провалился.
И оставил ее одну.
Клэнси рассказал ей, что ему удалось поговорить с Джеком, прежде чем Генри увез его в фургоне какого-то фермера на побережье. Клэнси обещал Джеку, что они с Клуни и Алоизиусом будут заботиться о Мери вместо него. Леди Уиллоуби и Кипп согласились вместе с Максвеллами быть своего рода опекунами Мери до возвращения Джека. Какое-то время Мери верила — ей просто необходимо было верить, — что Джек думает о ней, что он уехал совсем ненадолго и скоро вернется.
Но дни превратились в недели, недели — в месяцы, и Мери стала терять надежду. Когда месяцы превратились в годы, она наконец поняла, что Клэнси солгал из любви к ней, чтобы защитить Джека, как-то ее успокоить. Возможно, Джек хотел уехать. Его сжигала ненависть к Августу, его избили и унизили. И он уехал, но не для того, чтобы стать сильнее, а просто чтобы уехать.
И вот теперь он вернулся.
Что он делал, чем занимался, покинув Колтрейн-Хаус? Куда сбежал? Что ждало его там, где он оказался? Как ему удалось не только выжить, но и разбогатеть? Зачем он вернулся? Эти вопросы не давали Мери покоя.
Может быть, он все еще видит в ней ребенка — он всегда хотел, чтобы она оставалась ребенком, даже когда она подросла и ей было уже семнадцать? А может, за то короткое время, пока они обменивались взаимными обвинениями, он наконец понял, что она взрослая, самостоятельная женщина? Наставленное на него ружье было бравадой, глупой детской выходкой. Однако женщина, с которой он говорил в большой гостиной, бросившая ему вызов, давшая ему отпор, была совсем не ребенком. Неужели он этого не понял? Неужели никогда с этим не примирится?
А может, ему все равно?
— Добрый день, миссис Колтрейн. Пожалуйста, не пугайтесь. Я никоим образом не хотел вас пугать. Я Уолтер, друг Джека, приехал вместе с ним из Америки и совершенно безопасен, хотя мне часто говорят, что мой вид внушает страх. Представляете, каково мне это слышать? Разрешите сесть?
Мери пришлось высоко задрать голову, чтобы заглянуть в темные глаза представившегося ей человека. У него был довольно экзотический и действительно несколько пугающий вид, но выражение лица было добрым. К тому же он сказал, что он друг Джека. Она показала на место возле себя, приглашая его сесть.
— Вы приехали с Джеком из Америки? Так вот где он был. В Америке!
— Если быть точным, то в Филадельфии и еще в некоторых местах на Западе, где мы вкладывали деньги в покупку земли. — Уолтер повернулся к Мери и улыбнулся. — Да, я индеец. Не особенно дикий, но все же индеец. Ведь это ваш следующий вопрос, не так ли, миссис Колтрейн?
Мери почувствовала, что краснеет, потому что именно это хотела спросить. Тыльной стороной ладони стерла с лица остатки слез и попыталась улыбнуться.
— Я видела гравюры… на них индейцы в перьях, с ножами и топорами в руках. И на них определенно нет сюртуков. Вы уверены, что вы индеец? Может, поднимете угрожающе руку и широко откроете рот, притворяясь, будто издаете воинственный клич, перед тем как снимете с меня скальп?
— Браво, миссис Колтрейн, не в бровь, а в глаз. Что ж, поскольку мне не удалось запугать вас и загнать на верхушку вон того маленького лимонного деревца, я, очевидно, должен поздравить вас с победой над моим хорошим другом Джеком. Вы сделали все, чтобы он решил, что благоразумнее было бы остановиться в ближайшей гостинице, чем встретить такой прием, который вы ему оказали. После этого — извините меня — вы не можете пригласить блудного мужа в свою постель. Особенно хорошо он себя почувствовал, когда вы наставили на него ружье.
— Это Джек вам обо всем рассказал? Видимо, вы и вправду его лучший друг. Но все было не совсем так, мистер… э…
— Просто Уолтер, миссис Колтрейн. Я не стал бы никого заставлять ломать язык, чтобы произнести мое имя.
— Хорошо, Уолтер. Все было не так. По крайней мере, не совсем так. Если Джек был с вами так откровенен, нам стоит подружиться, чтобы вы не думали, что я всегда так кровожадна. Джек, естественно, ожидал, что я сержусь на него, может, даже стану угрожать убить его. Я действовала так, как он хотел — до того момента, когда я начала действовать, как хочу я. — Опустив голову, она сжала пальцы в кулак. Прежняя боль нахлынула на нее. — Что касается остального… Я знала, что Джек вернулся: мне об этом сказал Генри Шерлок. — Она посмотрела на Уолтера. — Вы знаете о Генри Шерлоке, кто он?
42 
