18 
Ночная тишина стала еще более глубокой. Взяв свой остывший кофе. Джин собралась допить его. Но тут, повинуясь какому-то импульсу, поставила обратно и потянулась за чашкой Майкла. Поднеся ее к губам, она сделала медленный глоток…
Подойдя к проигрывателю, посмотрела на альбом, который выбрал он, достала пластинку и поставила ее. Потом, чувствуя какое-то необъяснимое удовлетворение, вернулась к креслу, вытянулась в нем и закрыла глаза, позволив звукам музыки заполнить тот вакуум в ее доме, который остался после ухода Майкла.
Она думала о счастье, о том прекрасном состоянии, которое ощутила в обществе Майкла, в его объятьях. Пожалуй, ничего плохого не было в том, что сегодня произошло, и, если она будет контролировать свои чувства, бояться ей нечего.
Следующие два дня Майкл провел, соскабливая остатки прежней краски со стен дома и заново окрашивая его. Он часто думал о Джин, но довольствовался пока тем, что просто ждал почту, чувствуя, что она нуждается сейчас в передышке и торопить события не следует. К счастью, его нагреватель воды как раз нуждaлcя в починке, так что холодные души были не только необходимы, но и неизбежны сейчас.
Когда она пришла в понедельник, они выпили вместе по баночке колы и обсудили все «за» и «против» того, чтобы мостить кирпичом подъездную аллею. Во вторник он угостил ее поп-корном, взяв один пакетик и себе, пока выбирали краску для окон. А в среду он завел ее в дом и угостил апельсиновым соком, согласовывая цвет тента для веранды.
Однако визит Джин в четверг явился для него полной неожиданностью — ведь это был ее выходной. Он уже вполне примирился с тем, что проведет в одиночестве весь сегодняшний день, когда ее веселый голос донесся до него:
— Помощь нужна?
На ней были шорты и просторная футболка с портретом Моцарта на груди, а на ногах спортивные тапочки. Волосы были собраны на затылке.
— Вирджиния! Глазам не верю.
— Почему не веришь? У меня выходной, и мне нечего делать. Если помнишь, я говорила, что у меня есть кое-какой опыт в покраске.
Он осторожно спустился с лестницы, побаиваясь, что может оступиться, если будет смотреть на нее.
— Ты выглядишь на шестнадцать лет. Где это ты достала такую футболку?
Она рассмеялась.
— Я купила ее в Австрии. — Она оттянула тонкую ткань на груди. — Нравится?
— Ты неотразима!
— Ну как, — засмеялась Джин, — возьмешь меня на работу?
— На работу? — Он слегка откашлялся. ~ А тебе не жалко свой выходной?
— Нет, не жалко. Иначе я не была бы здесь.
— Тогда ты получишь работу, моя девочка, — сказал Майкл, беспечно обняв ее за плечи. — Я думаю… — Он поднял палец к верхней губе. — Нам понадобится еще одна лестница. А как ты добралась? Я не вижу твоей машины.
— Я приехала на велосипеде.
— На велосипеде?
— Ну да. Тут недалеко, и погода прекрасная. Кроме того, мой автомобиль нуждается в отдыхе, чего не скажешь обо мне. А у тебя разве нет второй лестницы?
— В данный момент нет. А как насчет оконных рам! Хочешь покрасить?
— Красить оконные рамы — это мучение.
— Как хочешь. Но ведь для того, чтобы покрасить окна, нужно настоящее умение. И только ты с твоим опытом могла бы с этим прекрасно справиться.
— Ты бессовестный льстец, и я отлично знаю, что ты просто взываешь к моему тщеславию. Ну, ладно, так уж и быть, покрашу я твои окна. А краска у тебя есть?
— Краска? Ох, черт!
— Значит, нет. Тогда нам надо выбирать, ехать в город за краской или за второй лестницей.
— За краской.
— Какой цвет ты выбрал?
— Бежевый.
— Мне кажется, выбор правильный. — Она протянула руку. — Давай мне ключи от машины. Я возьму твой «скаут» и съезжу, покаты тут возишься.
— Ну уж нет. Я тоже хочу прокатиться с тобой.
Майкл вытер руки о джинсы и побежал в дом. Там он быстро надел рубашку и, захватив бумажник, сунул его в карман.
Позавтракать они остановились в центре города. Хотя Джин заявила, что уже поела, ей все же удалось осилить омлет. У Майкла же был отличный аппетит.
— Вот видишь, — насмешливо сказала она, откинувшись на спинку стула и прихлебывая кофе, — если бы я не затащила тебя сюда, ты бы так и не поел. Ты не любишь готовить?
— Увы, действительно, не люблю.
— А как же ты жил нее эти годы? — допытывалась она, только сейчас припомнив, что, по мнению сестер Партон, он разведен. — Кто-то же тебе готовил?
18 
