95

– Тебя хочет видеть мистер Клингер.

– Да-а? – Глаза Хевен превратились в две удивленные тарелки. – Зачем? – Она еще приходила в себя после волнующего столкновения с Пенном Салливеном, которого Рокки окатил таким ледяным взглядом, что тот ретировался. «Еще увидимся», – только и успел бросить он, оставив Хевен надежду на будущее.

Беверли усмехнулась.

– Наверное, запал на твою музыку. Идем, девочка, он ждет.

– Я тоже? – с надеждой в голосе спросил Рокки.

– Нет. Но ты, детка, не теряйся из виду – если попадешься на глаза какому-нибудь помрежу по подбору актеров, считай, что на всю оставшуюся жизнь ты в полном порядке!

Едва она уволокла Хевен, появился Уэс.

– А ты что здесь делаешь? – спросил он Рокки.

– Минуточку, минуточку. Думаешь, попасть на звездное небо может только мистер Андерсон? Девочку нашел я. Можно сказать, я ее открыл.

Уэс не смог сдержать изумления.

– Ты?

– Ну, да. По-твоему, я ни на что путное не гожусь? Я тоже вышел в люди, так-то. – Рокки разгладил лацканы своего белого смокинга, взятого напрокат, под тканью поигрывали мускулы. – Могу тебе заодно сказать: если не выплатишь должок, порубают на котлеты. Сам слышал.

– Да вот хрена! – взвился Уэс. – Я никому не должен ни доллара. Меня подставили – сам прекрасно знаешь. Хорош дружок, нечего сказать.

– Я же тебе говорил – будь осторожен, – угрюмо возразил Рокки.

– Я и осторожен. Поэтому я сегодня здесь. И из тех денег, что они мне подкинули, они не увидят и десяти центов. Пусть катятся в задницу. Посмотрим, что они со мной сделают.

– Башку оторвут, – пробормотал Рокки.

– Пусть попробуют. Я готов.

– Я могу приезжать в Лос-Анджелес раз в месяц, – сообщил сенатор Ричмонд, пожирая восхитительную плоть Уитни алчущими глазами. – Без проблем.

– Из-за чего? – с наигранной скромностью спросила Уитни, а грудь ее при этом вздымалась и падала, грозя вырваться за пределы распластанного по телу платья.

– Из-за того, что я встретил вас, – признался он очень искренне. – А такие женщины, как вы, встречаются не часто.

Опустив глаза, она пробормотала:

– Какой прелестный комплимент.

– Может быть, спустимся в один из люксов, где можно спокойно поговорить? – предложил он. – Здесь так много народу, то и дело отвлекают. Я бы так хотел познакомиться с вами поближе.

– Ну… мне бы не хотелось пропустить фейерверк. Говорят, зрелище будет необыкновенное. Я всегда обожала, фейерверки. А вы?

– Это просто моя страсть, – сказал он и глянул на часы. – Но раньше полуночи это не начнется. У нас в запасе – целый час.

Несколько часов подряд находиться на яхте, в замкнутом пространстве, – Мэннону это не нравилось. Ему казалось, что он попал в ловушку – и он действительно был в ловушке. Кругом – все те же знакомые лица, те же стандартные вопросы.

Какой будет ваш следующий фильм?

Кто продюсер?

Кто режиссер?

Кто играет главную женскую роль?

Откровенно говоря, кино его последнее время здорово достало. Надо взять Мелани-Шанну и малыша и куда-нибудь надолго уехать. Куда-нибудь, где люди вообще не знают, что такое кино.

Он увидел, что навстречу идет Хауэрд. Безумный Хауэрд Соломен, о его оголтелом увлечении кокаином уже говорил весь Голливуд.

– Мне нужно перекинуться с тобой парой слов – наедине, – попросил Хауэрд.

– Где же нам здесь уединиться? – саркастически вопросил Мэннон. – Разве что прыгнуть за борт и поплыть рядом с яхтой?

Хауэрд даже не расщедрился на улыбку.

– Дело серьезное.

– Я на минутку, радость моя, – сказал Мэннон Мелани-Шанне.

Хауэрд отвел его в укромное местечко на главной палубе.

– Плохие новости, – сказал он отрезвляюще. – Вокруг да около ходить не буду. Сегодня умер Норман Гусбергер.

– Что?

– Осложнения. Внутреннее кровоизлияние. Не знаю…

– Господи! И виноват в его смерти я?

– Фактически – да. В реальном мире – нет. Я уже этим занимаюсь. Покупаю нужных людей. Все будет шито-крыто.

– А я на веки веков – твой должник. Ты это хочешь сказать?

Хауэрд философски пожал плечами.

– Для чего вообще существуют друзья?

Мэннон сердито уставился вниз, на темные и холодные струи воды из-под киля.

– Я дал тебе уговорить себя и скрыть правду, – с горечью произнес он. – Ты обещал мне, что все будет тип-топ, комар носа не подточит.

  213