38 
Те изменения в положении курака, которые произошли с приходом инков, хорошо прослежены на примере народа уанка в центральной области горного Перу (верховья реки Мантаро). (D'Altroy, Hastof, 1984; Earle et al, 1986; Inca ethnohistory, 1987. P. 78-102, 14-46.) Уанка говорят на самом южном из диалектов группы кечуа В/I. В XIV - первой половине XV века уанка вели междуусобные войны, в результате которых более слабые вождества постепенно поглощались более сильными. К приходу инков (около 1460 г.) крупным местным правителям подчинялось по 15-20 тыс. человек, одному самому влиятельному, возможно, до 30-40 тысяч. Население все больше стягивалось в столичные городки, насчитывавшие до 10 тыс. жителей. Включив территорию уанка в состав империи, инки создали административную систему с учетом исторически сложившегося деления. Не имея в достаточном числе собственных административных кадров, они на все посты в управлении назначили традиционных вождей. При этом тяжесть повседневной организационной деятельности легла на плечи низшего персонала, а большинство привилегий получила высшая знать. Аристократы уанка стали жить в каменных зданиях, построенных в духе имперской архитектуры Куско, употреблять посуду в инкском стиле, носить одежды из драгоценной ткани кумби. По отзывам очевидцев, подобная шерстяная материя была мягкой как шелк; секрет ее выделки утрачен. Находившиеся в распоряжении верховных вождей уанка мастерские получили право на централизованное снабжение оловом, необходимым для производства бронзовых орудий и инструментов. Что же касается низших управляющих, то заботы об их стадах и посевах были переложены на рядовых общинников, однако при обработке государственных полей непосредственные организаторы (сотские) трудились вместе со своими подчиненными. Эти низшие курака не принадлежали к общеимперской «номенклатуре» и были соответственно лишены подобающих знаков престижа (кумби, золото, дома из шлифованного камня и т. п.), т. е. их бытовое положение не отличалось существенно от положения крестьян.
Если в доинкский период уанка оставались разобщены, то теперь открылся путь к объединению этого народа и к соответствующему усилению могущества верховных вождей. Инки учредили общепровинциальную столицу не в одном из существовавших раньше городков, а в построенном на пустом месте новом административном центре Хатун Хауха («хатун» значит «главный», «великий»; Хауха - другое название области Уанка). Одной из целей этого могло быть стремление подорвать традиционные устои власти. В провинции Колья, например, где общепровинциальная столица возникла до инков, они перенесли город на прежде не-обживавшийся участок. Однако в случае с уанка и с другими политически раздробленными народами (а таковых в середине XV века в Андах было большинство) инки объективно способствовали формированию местной государственности. При спонтанном развитии государства появление на ранее пустовавшей нейтральной земле новой общеплеменной столицы - характерный процесс, связанный с укреплением центральной власти. Так возник, например, Монте-Альбан в Оахаке. Надо сказать, что и гораздо позже, в Новое время, имперские власти, «подтягивая» более отсталые области к некоему среднему уровню и насаждая там сверху определенные политико-административные структуры, не раз, вопреки своей воле, содействовали консолидации населения в отдельных провинциях, что облегчало его дальнейшую борьбу за национальную независимость.
О росте богатства и влияния провинциальной знати при инках свидетельствуют и данные о погребениях этого периода. Те же колья, как мы помним, отнюдь не были верными союзниками инков, сопротивляясь установлению власти Куско при Пачакути и восставая при Тупаке Юпанки. Тем не менее именно инкским временем датируется роскошный некрополь в Сильюстани, где хоронили аристократов, живших в провинциальной столице Хатун Колья. (Julien, 1983. P. 253-254.) По обычаю аймара, усыпальницами знатных персон служили высокие башни (чульпы), но теперь они строятся не из грубых булыжников, а из гладко отесанных каменных блоков в характерной для Куско трудоемкой, но дающей высокий эстетический эффект технике.
Говоря о положении местной элиты под властью инков, нельзя оставить без внимания этнический аспект их взаимоотношений. Сыновей курака посылали в качестве почетных заложников в Куско, так что ко времени Уайна Капака многие представители провинциальной знати успели подростками пожить в столице, усвоить там кусканский диалект языка кечуа, обычаи и мировоззрение инков. Курака были обязаны и впоследствии регулярно посещать столицу. Если курака имел нескольких наследников, предпочтение отдавалось прошедшему курс обучения в Куско. Таким образом, правящий класс в провинциях в культурном отношении все больше сближался с собственно инками, В период расцвета империи ассимиляция, по-видимому, не вызывала противодействия, поскольку интересы местных вождей и столичной знати во многом совпадали. Утрачивая прежнее этническое самосознание, курака все больше превращались в представителей «новой исторической общности людей», как сказали бы мы сейчас.
38 
