очень нудно 
62 
Говоря о тенденциях к монотеизму у инков, мы имеем в виду прежде всего тождество или соподчиненность мужских персонажей. Женскому началу в религии Анд отводилось особое место. В официальный пантеон попала главным образом Килья, луна. Главная супруга (и сестра) Сапа Инки сопоставлялась с ней так же, как он сам - с Солнцем. В народной религии большее значение имела, по-видимому, плодоносящая земля, Пачамама («пача» - мир, земля, «мама» - госпожа, хозяйка). Ее образ сохранился в религии кечуа и аймара до наших дней, тогда как мужские персонажи инкского пантеона уступили место отчасти христианскому богу, отчасти обобщенному и обожествленному «Инке-царю» (Инкарри), отчасти местным духам гор, которых почитали и раньше. Другой ипостасью женского божества была у инков хтоническая Мама Окльо (жена и сестра первопредка Манко Капака). Ее храмы были немногочисленны. Один находился в царской крепости Саксауаман, вход в него был оформлен в виде разинутой пасти змеи. Другой храм на севере в Томебамбе был посвящен Пачамаме, но стоявшая внутри статуя изображала Маму Окльо. (Kendall, 1985. P. 88—89.) В древнеперуанской мифологии существовали и другие во многом налагавшиеся друг на друга женские образы. На центральном и скорее всего также на южном побережье супругой Пачакамака считалась богиня моря. Быть может, именно эту пару изображает найденная в районе Пачакамака деревянная статуя в виде двуликой янусовидной мужской и женской фигуры.
Изображение божества на Воротах Солнца в Тиауанако. В руках стоящей фигуры копьеметалка и дротики. Предполагается сходство этого персонажа с верховным божеством инков.
В пантеоне уари и тиауанако женский принцип выражен достаточно отчетливо. Богиню изображает самая большая из сохранившихся статуй Тиауанако. На огромных полихромных сосудах уари божество в лучистой короне показано дважды с обеих сторон, причем детали изображения несколько различаются. Хотя с полной достоверностью пол фигур неопределим, их относительные размеры, пропорции и одежда склоняют к мнению, что одна принадлежит мужскому, а другая - женскому божеству. От еще более раннего времени, I тыс. до н. э., до нас дошли каменные изваяния с изображениями явно выраженных мужского и женского персонажей подчеркнуто равных размеров. В имперской инкской религии женский принцип представлен, однако, на всех уровнях, кроме самого высшего. Как явно следует из рисунка в одной из хроник, составленной знатным индейцем аймара Пачакути Ямки Салькамайуа, творец мыслился единым, а расчленение на мужскую и женскую линии начиналось с уровня видимых божественных манифестаций - Солнца и Луны. О том же свидетельствуют и другие источники, вплоть до современных нам фольклорных.
Для характеристики сложившихся в Андах религиозно-философских концепций весьма показательны также изображения на сосудах культуры наска с южного побережья Перу, датируемые первыми веками нашей эры. В сложных сценах с участием множества персонажей менее значительные фигуры показаны исходящими изо рта более значительных. В начале же этой последовательности божественных эманации - одно единственное существо, как бы выделяющее из себя всю иерархию прочих.
Тенденция к монотеизму соответствовала политической реальности централизованного государства во главе с Сапа Инкой. Некоторые колебания, которые проявляет в данном отношении инкская религиозная мысль, в свою очередь допустимо поставить в связь с особенностями структуры власти, с неразработанностью представлений о личности, вполне отделенной от родового коллектива, и о государстве, отделенном от общины его первоначальных создателей.
Почти в те же годы, когда А. Демарест исследовал инкский пантеон, доказав значительную тождественность основных его персонажей, другие перуанисты изучали организацию управления в верхних этажах иерархии Тауантинсуйю. (Duviols, 1979; Sherbondy, 1979.) Полученные выводы не подтвердили прежнее представление о главе андского государства как о единоличном владыке, абсолютном самодержце. Дело идет не только о политической реальности, об особых отношениях между Сапа Инкой и остальными орехонами, но и о наличии определенных институционных ограничений власти царя. Иерархическая структура, верх которой занимал Сапа Инка, являлась не строго пирамидальной. Рядом с главой империи проступает не сразу заметная, со времен Пачакути - уже больше церемониальная, но все же наделенная определенными функциями (возможно, верховного жреца) фигура соправителя. В традиционной догосударственной иерархии такой соправитель считался главой младшей фратрии. Поскольку каждая фратрия делилась на два суйю, Сапа Инку, возможно, окружали даже три соправителя, возглавлявших второй, третий и четвертый суйю, в то время как лидером первого был он сам. Как уже говорилось, подобные дуальные иерархические структуры вообще типичны для индейцев Анд. Они отмечены и в вождествах колья, и у уанка, и в долинах северного побережья, входивших ранее в состав царства Чимор. (Inca ethnohistory, 1987. P. 92; Murra, 1968. P. 117—118; Netherly, 1984.) В языке испанских документов XVI-XVII веков для обозначения соправителей даже подыскался устойчивый, имеющий конкретное значение термин - segunda persona, т. е. «второе лицо». Институт соправителей был известен и древним майя.
62 
