197

Воздушное пространство. 16 января 2005 года.

Самолет вылетел из Борисполя в пятнадцать ноль-ноль. Уже начало пятого.

– Может, поедите? – наклоняется надо мной блондинка-стюардесса.

– Нет, – мотаю я головой. – Дайте еще виски!

Она отходит к бару на колесиках. Я у нее, у стюардессы, сегодня один. Один на весь бизнес-класс. Она видит мое состояние. Стюардессы – хорошие психологи, знают, кого пожалеть, кого приструнить. Меня нужно жалеть. Это она сразу поняла. У меня глаза щемят от жалости к себе самому. Меня всего трясет, как только я задумываюсь, представляю себе, как все произошло.

Утром меня возле кабинета ждал полковник Светлов. Лицо с каменным выражением, но глаза проникновенные, живые. Кивком головы поздоровался. Зашел за мной следом. А потом сразу доложил новость тихим вибрирующим голосом: «У вас несчастье, Сергей Павлович. Ваш брат Дмитрий и его жена прыгнули в пропасть. Самоубийство».

У меня шок. Во рту сразу стало сухо. Звон какой-то глухой в голове. Я на него тупым взглядом смотрю, а сказать что-нибудь не получается. Губы замерли, их словно судорогой свело. И в горле ком встал. Холодный, как кусок льда. Я пытаюсь этот ком вниз протолкнуть. Ничего не получается. А он терпеливо ждет. Наконец ком льда проваливается внутрь, глубоко внутрь, туда, где он уже не мешает говорить.

– Как? Почему? – вырываются у меня первые освободившиеся от шоковой судороги слова.

– Вам надо лететь. Вас встретят из посольства, все объяснят. Никому не говорите о случившемся. По крайней мере сейчас. Вы понимаете, такая новость, если станет публичной, не украсит ни нас, ни вас, ни, тем более, Украину. В самой Швейцарии власти пошли нам навстречу, и есть возможность эту трагедию не выпустить на бульварный уровень.

Я киваю. Киваю и удивляюсь, насколько четко и разумно поясняет все полковник Светлов.

– Ваш билет привезут через полчаса. Рейс в 15.00. Посольство окажет всю необходимую помощь.

– А ребенок? – вдруг спрашиваю я, вспомнив о Лизе, дочери Димы и Вали. – Что с ней? Что?

– Жива, сейчас в больнице. Это тоже часть проблемы, которую надо будет решить в соответствии со швейцарскими законами и нашими интересами.

Он вышел быстро и совершенно тихо. Ни одного его шага я не услышал, глядя ему вслед. Так, наверное, ходят ангелы.

Оставшись один в кабинете, я мучился вопросом, который возник сразу после ухода Светлова. Почему Лиза в больнице? Значит, с ней все-таки что-то случилось?

Этим же вопросом я задавался сейчас в самолете.

– Еще льда, пожалуйста, – попросил я стюардессу, протягивая ей широкий стакан для виски.

Она подошла, удивленно посмотрела в пустой стакан и переспросила:

– Виски со льдом?

Я тоже глянул на стакан в руке и понял, что трудно правильно выражать свои желания, когда голова занята совершенно другим.

– Да, виски и побольше льда!

198

Карпаты. Февраль 2016 года. Четверг.

Утром в комнату постучали. Я попросил подождать. Поднялся с кровати. Оделся. Думал-гадал: кто это стучит в незакрытую дверь? Может, генерал Филин? Кажется, он один ведет себя так же, как и раньше, до всех этих потрясений. Львович и Светлов заходили чаще без стука или стучали одновременно с открытием двери.

– Да! – крикнул я, усаживаясь за рабочий стол.

Вошел генерал Светлов. Я сразу обратил внимание на начищенные ботинки. Только потом заметил в его руках обычный конверт.

– Почта? – спросил я его.

Он многозначительно кивнул. Присел по другую сторону стола.

Конверт оказался подписанным и грубо вскрытым. «Президенту С. П. Бунину» было аккуратно выведено явно женской рукой.

«Дорогой Сережа», – прочитал я, и мой взгляд сразу побежал вниз, к подписи. Уж очень хотелось понять, кто позволяет себе так фамильярничать.

Нечитаемая подпись с завитушками мало о чем говорила, и я вернулся к началу послания.

«Я понимаю, что играю с огнем. Точнее – играла до конца прошлого года. Теперь мне хорошо, и я хочу, чтобы это «хорошо» продлилось как можно дольше. Поэтому и откупаюсь от тебя информацией, которая тебе очень поможет. Возможно, даже спасет тебе жизнь. Взамен прошу забыть обо мне и приказать всем твоим службам и слугам сделать то же самое. Я остаюсь в Крыму с любимым человеком. А тебе советую приказать найти хирурга Минусенко из Октябрьской больницы и хорошенько потрясти его. Он, если хорошо припугнуть, расскажет кое-что о твоем новом сердце. Кстати, контракт я разорвала. Его больше нет. Он мне был нужен до первой любви. Как связь со счастливым прошлым. Теперь, когда у меня есть эта любовь, я решила забыть все, что было, и всех, что были».

  172