очень нудно 
24 
Нет, я не стал истинно верующим, но перестал быть атеистом. Я понял, что важность церкви и важность веры – это две разные важности. Церковь – часть государственной системы, очень важная во время выборов. Вера – это повод и стимул для верующих избирателей доверять церкви. Я уже не говорю о том, что церковь – это красиво, это как иностранный театр, в котором ничего без перевода не поймешь, но зато у глаз никаких претензий!
Кстати, о театре. Послезавтра – встреча со скульптором Здобой. Это приятная часть внутренней политики. Президент должен проявлять заботу об искусстве.
Кофе ненавязчиво горчит. В дверях появляется помощник. Лицо напугано – сразу понятно, кто пришел.
Коля Львович все-таки извиняется за столь раннее вторжение.
– В России ЧП, – говорит он. – Я думаю, вам важно знать.
– Говори!
– Ночью похищен губернатор Приморского края с пятью заместителями и двенадцатью начальниками отделов.
– Ничего себе! – удивляюсь я. – А зачем мне об этом знать?
– Восемь из похищенных – этнические украинцы. Если их выкрали чеченцы – можно вступиться за них и поиграть с Россией в игру «Кто лучший негоциатор?»
– Но паспорта-то у них все равно российские, – размышляю я вслух. – Зачем нам в это дело вмешиваться?
– Но я буду держать вас в курсе. Россия ценит помощь в таких ситуациях.
– Хорошо, будешь докладывать, – соглашаюсь я.
Странно, но ранний визит Коли Львовича не портит мне настроения. Хотя колокольный звон и появление главы администрации – вещи диаметрально противоположные. Но новость, принесенная Колей Львовичем, кажется мне интересной, и я прошу помощника срочно разыскать генерала Светлова.
Через двадцать минут мы уже пьем кофе вместе с генералом.
Мои добрые подозрения оправдались – вся эта «приморская» команда сейчас летит к нам в Украину. Это первый результат операции «Чужие руки». В этот раз руки были украинскими.
– Мы построили для них небольшую тюрьму в Карпатах, в горах. На триста человек, – докладывает генерал. – Строили турки. Как гостиницу. Так что условия в ней отличные. Периметр и службы достраивал стройбат.
– Так мы скоро для России Кубой станем, – усмехаюсь я.
– Почему? – не понимает Светлов.
– Кубой для российского «талибана». Шучу, – добавляю я, понимая, что шутка моя не прошла.
– Надо подготовить список для их спецкоманды. Регион я уже выбрал – Запорожье. Самое время наводить там порядок.
– Наводи. А замена на освобождающиеся посты подготовлена?
– Да. В основном из бывших наших.
– Это хорошо, только ты и на «пехоту» обрати внимание. А то мне потом военные скажут: «Почему вы только чекистам доверяете?»
– Есть и военные. – Светлов пожимает плечами. – Хорошо, парочку возьмем.
– И пирожок возьми. Свеженький. – Я показываю взглядом на серебряную вазу. – И я возьму.
Мы оба жуем нежные пирожки с клубникой, запиваем кофейком, и я думаю, что понедельник может быть лучшим днем недели, если его правильно начинать – с колокольного звона.
37
Киев. 31 декабря 1984 года.
Ну и метель! Идешь не по улице, а сквозь стену колючего, бьющего в глаза снега. К тому же темно, и уличные фонари видны, только когда подходишь к ним. Они похожи на сказочные цветы – желтый шарик на бетонном стебельке. Снизу вверх посмотрел – увидел, а отошел и оглянулся – снег в глаза, а за снегом – темень.
Я поднял воротник овчинного кожуха. Воротник высокий. Впритык к кроличьей шапке-ушанке. Только глаза мои открыты снежным атакам. Но я потерплю.
У меня в сумке – две бутылки коньяка и одна кипрского муската с красивым названием «Лоэль». А иду я к ментам в райотдел. Праздновать Новый год. Выбора особого и не было. Месяц назад приятеля Женьку забрали в армию. Продавщица овощного, с которой вроде бы намечался романчик, напугала меня страшно просьбой познакомить ее с моими родителями и отпраздновать Новый год в моей семье. Чтобы не убегать с позором, я придумал у себя подозрение на сифилис. И она срочно уехала праздновать к себе на родину в Винницу. Это было неделю назад. А сейчас я с ужасом думаю, как это я вообще мог с ней познакомиться, с этой Ритой? Пьяный, что ли, был?
И вот оказалось, что только менты мне рады. Оно, конечно, понятно. И я им понятен. Даже подписал какие-то там бумажки, будто согласен быть внештатным сотрудником милиции и принимать в чем-то участие. Но это им для отчетности. У них в конце года оказалась нехватка учтенных осведомителей. Помня об их помощи во время разборок с «кругами», я согласился улучшить их отчетность. И вот – награда. И Гусейнову как раз старшего лейтенанта присвоили.
24 
