очень нудно 
46 
Она хотела спросить Олега, будет ли у них в «Дягилеве» столик или придется топтаться на «лохденсе», но интуитивно почувствовала, что спрашивать этого не надо, и сказала совершенно другое:
– Классная у тебя машина!
– Да, за десятку взял, – гордо согласился Олег, притормаживая на светофоре. – Девяносто шестой год, но это «эмка» трешка. Видишь, цвет желтый, в такой только «эмки» красят. Состояние идеал. Двести с лишним лошадей. Самолет!
И, стартуя со светофора, Олег резко нажал на газ, чтобы возможности «самолета» Юля могла оценить по достоинству. Оценить не получилось. В стоявшем справа от Олега «Астон Мартине» тоже, видимо, сидела симпатичная девушка, и водитель не мог допустить, чтобы его сделала со светофора какая-то «эмка» девяносто лохматого года. Он так же утопил газ в пол, и «Астон Мартин» пулей пролетел мимо разгоняющейся машины Олега.
– Идиот! Полуфабрикат для крематория! – воскликнула Юля, которая отлично знала, что в какой момент должен слышать от нее мужчина, чтобы чувствовать себя рядом с ней счастливым.
Олег благодарно посмотрел на нее и влюбился еще больше.
В «Дягилев» они приехали к половине третьего и Олег уверенно повел Юлю через толпу.
Фейсконтрольщик. Паша давно его запомнил, но с собой Олег ни разу никого не проводил и, подходя к ограде с Юлей, он снова испытал забытое было чувство робости.
«Это со мной», – хотел сказать он, но Паша сам кивнул Юле и открыл перед ними цепочку. Похоже, девушку знали в этом клубе лучше него.
Юля сразу потащила Олега танцевать – если уж попали на «лохденс», а не за стол, надо плясать, чтобы не выглядеть торчащими посреди толпы идиотами.
– Белые розы! Снег и морозы! – надсадно пропел модернизированный современной обработкой Юра Шатунов и захлебнулся в диджейских скретчах.
– Снег и морозы, блядь на хуй! – громко проорал кто-то в толпе от избытка эмоций.
– Упс-упс-упс, – подхватила музыка.
Самый верный способ зарубить на корню ощущение счастья – спросить себя: «Счастлив ли я сейчас?» Олег лихо отплясывал рядом с Юлей и думал – меньше полугода назад он стоял на пороге этого клуба, мечтая когда-нибудь подъезжать к нему на машине, свободно проходить внутрь и вести за собой красивую девушку… И вот это свершилось! И почему, черт возьми, это приносит сейчас не больше счастья, чем поход с Сусликом на дискотеку в «Космосе»? Только потому, что подержанной «эмке» далеко до «Бентли», а красивая девушка работает в «Амазонии»?
Или кто-то так отвратительно устроил бытие, что желаемые для счастья компоненты появляются в жизни только тогда, когда счастья составить уже не могут?
Размышления Олега прервал вкрадчивый голос, зазвучавший в неожиданной тишине. Диджей вырубил музыку, а лучи прожекторов нацелились на небольшую сцену, где появился высокий бритоголовый мужчина в бархатном пиджаке с надписью «Дягилев».
– Добрый вечер, добрый вечер, наши дорогие, утомленные роскошью гости… – нараспев проговорил мужчина с непонятным акцентом. – Сегодня в «Дягилеве» нас ожидает акция – сексуальная провокация…
«Может, я уже «утомленный роскошью», – подумал Олег и засмеялся над такой глупостью. Юля наклонилась к Олегу:
– Слушай, зачем нам сексуальная провокация? Поехали ко мне?
Олег кивнул и тут же с ужасом вспомнил, что завтра нужно платить Сергею Борисовичу первый взнос за квартиру – пять тысяч долларов.
– Юль, слушай… – замялся Олег. – Мне сейчас взнос за квартиру платить… Бабоса нет совсем.
– Дурной, – засмеялась Юля, обнимая его, – думаешь, мне так не хочется?
Рассвет они встречали на балконе Юлиной квартиры в огромном спальном районе. Маленькая «однушка» на последнем этаже блочной высотки была обставлена с максимальным для такого жилища комфортом. Ради мягкого дивана-уголка и большой кровати пришлось пожертвовать шкафом – платья Юли висели на плечиках, которые цеплялись крючками прямо за комнатную дверь, а мелкие предметы одежды лежали под креслом в большой коробке. Зато был стеклянный столик на колесиках. На нем стояли опустевшая бутылка из-под шампанского и два высоких бокала, сквозь которые, причудливо искажаясь, просвечивал брошенный на кровати кружевной лифчик.
– Обожаю свою квартиру, – говорила Юля, стоя на балконе в рубашке Олега и переступая босыми ногами по небольшому коврику, – смотрю ночью с балкона – вокруг горят тысячи окон. За каждым своя жизнь. Тысячи радостей, неприятностей… А у меня за спиной моя раковина – можно в любой момент закрыться – и ты наедине с собой.
46 
