очень нудно 
89 
Дэни уже год как вернулась на работу. Ей требовалось чем—то себя занять, а два представления в «Маджириано» каждый вечер как нельзя лучше выполняли эту функцию. К счастью, ее взяли назад не раздумывая, хотя она уже считалась «ветераном сцены».
Двадцать шесть лет — и ветеран! Вот вам Лас—Вегас. Стариков тут не признавали.
— Успокойся, дорогуша, — увещевал помощник режиссера Эрик. Симпатичный гомик, он всегда оберегал Дэни. — Ты своей несдержанностью на язык всех нервируешь.
— «Несдержанностью»?! — возмутилась Пенелопа. — Тебя послушать, педик ты наш, так ты и слова «жопа» отродясь не слыхивал!
Пенелопа была та еще штучка. Помолвленная с молодым гангстером, она полагала, что все вокруг должны плясать под ее дудку.
Дэни старалась сохранять с партнершей нейтральные отношения. Но это было невозможно. Ей не хватало Джемини. Вечером накануне ее свадьбы Джемини действительно ездила к Моралису. Никто не мог понять, зачем она это сделала, прекрасно зная, что он за человек. Как бы то ни было, она поехала к нему в отель, где Моралис повел себя традиционным образом: запер ее в номере, избил, изнасиловал, а напоследок, в приступе ярости, плеснул ей в лицо кислотой. После этого зверства он трое суток держал ее под замком, в страшных муках, пока наконец горничная не заподозрила неладное и не вызвала полицию.
Было уже поздно. До больницы Джемини не довезли.
Морган бьи сломлен. Он винил Дэни в том, что позволила Джемини уехать с ранчо, хотя всем бьио ясно, что Дэни тут ни при чем.
Моралис, не оказав сопротивления, был задержан и помещен под стражу. Он каким-то образом умудрился повеситься в камере.
В последующие несколько месяцев Дин пытался утешить Дэни. Все без толку — она была убита горем.
— Дин, я не могу выйти за тебя, — сказала она наконец. — Я приношу людям несчастье. Сначала Эмили. Теперь Джемини. Я не могу поступить так с тобой.
Он долго оставался рядом с ней, все надеясь ее уговорить, но Дэни была непреклонна. В конце концов она объявила, что больше не может с ним встречаться, и он вернулся в Хьюстон. Через три месяца до нее дошли слухи, что он женился.
Дэни было все равно. Она давно поняла, что любовь не для нее. И даже дружба.
Время от времени Дин звонил, хотя уже и был женатым человеком.
— Как поживаешь? — спрашивал он.
— Хорошо, — неизменно отвечала она.
— Дэни, мы остались друзьями?
— Если твоя жена не против.
Она была рада, что Дин нашел себе подходящего человека — симпатичную девушку—южанку, к тому же небедную.
Через несколько дней после самоубийства Моралиса из Колумбии прилетел его отец Эсай, чтобы забрать внука. Дэни пыталась уговорить его оставить Нандо в Лас-Вегасе.
— Мистер Санчес, — просила она, — Нандо будет лучше с нами. Вас он совсем не знает. Мой сын его любит, как родного брата, он будет здесь счастлив.
— Я так не думаю, — заявил Эсай ледяным тоном. И это был его окончательный ответ.
Отъезд Нандо всерьез опечалил Винсента. Он скучал без лучшего друга и, хотя ему уже исполнилось девять, предпочитал держаться в одиночку и не заводил новых друзей. В школе он блистал, почти по всем предметам был отличником. Кроме того, он увлекался спортом. Винсент был очень близок с Дэни — насколько возможны близкие отношения между сыном и матерью. Они вдвоем ходили в кино, совершали велосипедные прогулки, иногда брали лодку и катались по озеру Мид, а иной раз выезжали в пустыню на машине и весь день изображали следопытов.
— Нет, ты только взгляни на этот долбаный шлейф! — верещала Пенелопа. — Его теперь только на помойку нести!
— Ничего подобного, дорогая, — увещевал Эрик, расправляя ее причудливый шлейф. — Он в полном порядке. Ты сегодня у нас блеснешь.
— Отвали, педик несчастный! — грубо оборвала девушка.
— Не надо так говорить с Эриком, — вмешалась Дэни.
— Ты станешь мне диктовать, как себя вести?! — вспылила Пенелопа, свысока оглядывая партнершу.
Дэни пожала плечами.
— Кто-то же должен это сделать.
— Да кем ты себя воображаешь? — бушевала та. — Да мой парень весь этот отель с потрохами может купить, стоит захотеть! Вот когда ты у меня отсюда вылетишь. С треском!
— Валяй, — невозмутимо ответила Дэни. — Мне плевать.
— Чванливая дрянь! — фыркнула Перелопа.
— Сама она дрянь, — шепнул Эрик на ухо Дэни. Пенелопа не могла пожаловаться на недостаток внимания.
Мужчины ее обожали, но Дэни все же пользовалась большей популярностью. У нее не переводились поклонники, особенно когда в городе проводились какие-то конференции, и одни и те же группы верных почитателей по два-три раза в год приезжали специально посмотреть ее на сцене.
89 
