18 
– Как же я могла не помочь? Вы мне как семья. Жаль, что у меня нет денег, чтобы дать вам в долг.
– Спасибо за заботу.
Анджела развернулась, собираясь уйти, но Квентин преградил ей дорогу. Он дрожал от отчаяния и гнева.
– Ты ведь идешь к Маклэндсу, верно?
Бертин Маклэндс держал ломбард и давал ссуды под огромные проценты. Кровосос похлеще Сиконе. Мать кивнула.
– Деньги – всего лишь деньги. Они необходимы, чтобы жить. Не волнуйся.
Она коснулась рукой щеки сына, встретилась с ним глазами, взглядом призывая его взять себя в руки, и пошла вдоль по улице, тяжело опираясь на палку. Ее поношенный коричневый плащ развевался на ветру словно крылья ястреба.
К вечеру квартира снова выглядела по-старому. Квентин аккуратно склеил “Женскую головку”. Мать следила за ним усталым, но довольным взглядом. Затем она легла на диване в гостиной, а Квентин ушел к себе, сел на кровать и уставился взглядом в пол. Тишина давила ему на уши.
– Я пойду работать к Гуцману, – объявил Квентин на следующее утро. – Я уже достаточно взрослый, и ты не можешь мне запретить. Я должен получить работу, иначе нас снова выселят.
Анджела медленно отложила нож, которым резала хлеб для тостов, и села перед пустым столом. Сколько Квентин себя помнил, она всегда ставила на столе в кухне свежие цветы в маленькой хрустальной вазе, когда-то принадлежавшей тете Зельде.
– Моя ваза вчера разбилась. Я нашла осколки под креслом.
Квентин поморщился.
– А где осколки? Может быть, я сумею их склеить?
– Нет, я их выбросила. Не все можно исправить, как ни старайся. – Мать печально смотрела на него. – Я не сумела сделать так, чтобы моя семья жила хорошо.
Сев напротив нее, Квентин взял ладони матери в свои.
– Без моей помощи тебе не справиться. Ты и так старалась изо всех сил. Если бы старик побольше думал о нас…
Анджела гневно выпрямилась.
– Как ты назвал своего отца?
Сын долго пристально смотрел на нее, на скуле вздулся желвак.
– Прости, так говорят все ребята.
– В этом доме он для тебя отец, папа, и ты должен уважать его.
– Мы стали теперь не настолько близки с ним.
– Я знаю, и это меня очень тревожит.
– Он прожил на своем складе отдельно от нас семь лет. Семь лет! Пора бы перестать обманывать себя и вернуться домой. Ему необходимо найти настоящую работу и облегчить нам жизнь.
– Но ты же знаешь, что именно я решила ничего не говорить твоему отцу о проблемах с деньгами. У него и без этого забот хватает. Его галерея открывается в следующем месяце, он ждет покупателей…
– А я решил, что пойду работать в гараж. Если я обязан показать отцу, что мы ни в чем не нуждаемся, то позволь мне тебе помочь. Так будет справедливей.
Анджела закрыла глаза, сняла очки, приложила пальцы к вискам. Когда она снова посмотрела на сына, ее губы сжались в тонкую полоску.
– Хорошо, я согласна. Но твоя учеба должна оставаться на первом месте. Если оценки станут хуже, ты из гаража уйдешь.
– Даю тебе слово. Я умею держать обещание, мама, ты же знаешь. Я не предам тебя.
– Ты считаешь, что твой отец предал меня?
Квентин промолчал, но выражение его лица было красноречивее любых слов. Анджела опустила голову, признавая свое поражение.
Вот так Квентин оказался в гараже у Гуцмана.
– Ты хочешь работать в другой мастерской? – хитро поинтересовался Гуцман. – Вполовину меньше труда, в пять раз больше денег.
Квентин ловко крутанул киянку, будто это был меч.
– Я с радостью стану рихтовать вмятины и закрашивать царапины. Спасибо за предложение, но та мастерская не для меня.
– Не переживай, она тебя дождется, – расхохотался Гуцман.
* * *
Следующей осенью в карьере Ричарда Рикони произошел рывок. Он сообщил Анджеле и Квентину, что вдова крупного бизнесмена из богатого пригорода влюбилась в его скульптуры. Женщина решила организовать прием в помещении склада, где работал Ричард, и познакомить его со своими друзьями из мира искусства. Ричард прислал жене и сыну деньги на автобусные билеты, и теплым сентябрьским вечером они отправились на торжественное мероприятие. Анджела волновалась, а у Квентина в душе пели птицы. Он давно так хорошо себя не чувствовал.
Склад представлял собой массивное строение из дерева и металла, перед которым фартуком раскинулась бетонированная стоянка для машин. Окружавшие строение тощие ели странно выглядели в старом промышленном районе. Но этим вечером огромные окна сияли теплым золотистым светом, шикарные автомобили выстроились перед входом. На улицу вырывались звуки оркестра. Внутри почти сотня художников, скульпторов, владельцев галерей и критиков дефилировали между скульптурами Ричарда, пока официанты подавали им шампанское и закуски. Мама нервничала, но была счастлива. Папа выглядел романтически мрачным и невероятно красивым в новом черном костюме. Женщины не могли оторвать от него глаз.
18 
