13 
Все недоразумения, возникавшие между ними вначале, разрешались через постель. Теперь, когда Скользнев приходил в себя после очередного перепоя, он пытался использовать ранее не подводивший козырь. Однако Лите это уже казалось омерзительным. Ей стало противно отдавать свое тело в его руки. Она еще не набралась храбрости для громогласного протеста, но ее холодность, граничащая с отвращением, не осталась незамеченной.
Однажды она впервые отказала ему, и с того момента у Игоря начались вспышки неконтролируемой ярости, чудовищные приступы ревности. Казалось, он нарочно проявляет отрицательные качества, чтобы она сделала последний шаг к разрыву.
Почему-то Лита вспомнила, как, в который раз, попыталась поговорить с ним. Выбрав другую тактику, не называя вещей своими именами, она постаралась дать ему понять, насколько тяжело ей видеть его размеренное падение. Она хотела понять, дороги ли ему ее переживания? Способен ли он на чувства, без которых она считала бессмысленным дальнейшее совместное проживание? Нужно было остановить или его, или себя.
– Игорь, я не знаю, как мне дальше жить?!
– Ты стала очень нервной последнее время. Не находишь? Попей что-нибудь успокаивающее, для начала что-нибудь совсем легенькое. – Тон его не выражал беспокойства, а глаза продолжали следить за событиями на экране телевизора. Он снисходил до того, чтобы слушать ее придирки. – Твои фантазии переходят в обиды. Обиды – в отчуждение. Мне не нравится такая динамика отношений. Что за вопросы тебя волнуют, это смешно.
– Неужели я сказала что-то, от чего можно смеяться? – Лита поняла, что напрасно затеяла этот разговор. – Все рушится, а ты продолжаешь делать вид, что ничего не происходит. Я медленно умираю рядом с тобой, мне плохо! Если ты не хочешь заботиться о себе, то обрати внимание на меня. Неужели вся твоя забота в этом идиотском совете принимать лекарства? Никакие капли не помогут, если каждый день я жду чего-то страшного. Я не могу быть все время в таком чудовищном напряжении! Ты мне нужен здоровым, сильным, со светлой головой. Господи, ну что ты так смотришь на меня?
– Я не знаю, откуда в тебе такой дар все драматизировать? Дома царит нервозность, раздувание мелочей. Я не могу жить, работать, зная, что дома нет места покою и благополучию. Да, и еще: я – не алкоголик. У меня тоже есть нервные окончания, и я хочу покоя.
– Как интересно ты говоришь, – Лита едва сдерживала слезы. – Все время «я», «я», отговорки эгоиста! В твоей жизни есть место для меня или теперь перед тобой только одна задача – поскорее загнать в могилу себя и довести до безумия меня?
– Лита, остановись. У меня нет настроения ссориться, – его взгляд, наконец, остановился на ее побледневшем лице. – Ты говоришь банальности, на которые я не буду реагировать. Высшее образование позволит тебе, наконец, остановиться?
– Хорошо, я не набиваю себе цену, но знай, твой очередной запой закончится тем, что я уйду навсегда. Я никого не запугиваю, но другого выхода не вижу.
Лицо Скользнева стало злым, губы сжались. Отложив в сторону пульт дистанционного управления, он сказал:
– Во-первых, у меня нет запоев. Во-вторых, я помогу тебе собрать вещи раньше предполагаемого тобою события. Можешь забрать все, что посчитаешь нужным.
Тогда ей показалось, что от стыда, обиды она умрет, сердце не выдержит и разорвется. Выбежав из комнаты, она заметалась в коридоре, засовывая в хозяйственную сумку все, что попадалось под руку. Тапочки, туфли, кожаная куртка, джинсы в полном беспорядке оседали в сумке. Полный хаос в движениях и мыслях. В какуюто минуту сильные руки сжали ее плечи и встряхнули сразу обмякшее тело. Игорь развернул ее к себе и прижал к груди.
– Все, прости. Ну, влепи мне пощечину, и забудем. Никто ничего не говорил. Если ты считаешь меня подонком, то избавление от меня должно стать праздником, – Лита молчала. – Давай отложим его на долгий, неопределенный период. Я так привык, что мы вместе. Мне без тебя никак. Молчишь? Молчи, только не уходи.
Лита тогда вновь сдержалась, чтобы не зареветь белугой. Неужели это происходит с нею? Какая нелепость, она перестала осознавать свое «я», оно ей не нужно такое. Поруганное, растоптанное, беспомощное. Бросив сумку, медленно зашла в комнату, но себе дала клятвенное обещание, что еще одно помрачение рассудка Игоря станет последней каплей. Она никогда не была так решительно настроена, да и ждать пришлось недолго.
13 
