2 
Георгий предложил ей временно оставить медицину. Он словно видел ее насквозь и чувствовал, когда она была на пределе. После созерцания ежедневных трагедий Лита почти сожалела об осуществленной мечте стать кардиологом.
– Ты можешь работать терапевтом, педиатром, невропатологом, в конце концов, – говорили ей родители.
Но после всего увиденного Лита чувствовала, что не сможет выслушивать жалобы о кашле и насморке. Наверняка это непрофессионально, но честно.
– Смотай свои нервы обратно в клубок потуже, потом поговорим.
Резюме Георгия в первые дни их супружества прозвучало и резко, и заботливо одновременно. Сделано это было очень вовремя и наконец поставило точку в битве Литы со своим «я». В результате ее жизнь наполнилась особым смыслом, когда начинаешь заниматься тем, для чего создана. Георгий Мартов обладал уникальной способностью безболезненно для оппонента настаивать на своем. Он умело использовал опыт прожитых лет. Полвека все-таки. Даже отец Литы частенько прислушивался к тому, что говорил его неожиданно возникший зять, оказавшийся чуть младше своего тестя.
В голове Литы, один за другим, стали возникать эпизоды, связанные с Мартовым. Она сидела на корточках рядом с телом мужа и, поглаживая его руку, вспоминала. Ее лицо то становилось серьезным, то по-детски трогательно озарялось улыбкой. Звонок в дверь заставил ее вздрогнуть. Как странно, что именно сегодня Елена Васильевна не ночует в доме. Ее присутствие могло что-то изменить. Бред сумасшедшего, зачем ей сейчас экономка? Ей больше никто не нужен, и она опять останется одна, только теперь навсегда. Она не подпустит к себе больше ни одного мужчину. Для нее они больше не существуют – к чему? Ее чаша счастья выпита до дна. Чудесное превращение с той же стремительностью повернется к ней спиной. Лита еще крепче сжала ладонь мужа. Открывать не хотелось: что они могут изменить? Звонок стал беспрерывным, настойчивым. Тогда, словно в тумане, Лита поднялась, накинула халат и пошла открывать дверь. Ее бывшие собратья по профессии действовали быстро, успевая на ходу оценить как состояние Мартова, так и обстановку в квартире. Какие-то уколы, отрывистые команды, массаж сердца, но ему уже никто не поможет. Это же нечестно – вот так покинуть ее! Она понимала, что, скорее всего, он сделает это первым, но ведь не теперь! Они только узнали друг друга. Господи, всего три года – какая жестокость! Жизнь всегда играла с нею по жестким правилам, без снисхождения. Казалось, на каждом этапе ее проверяют на прочность. Теперь она получила удар, оправиться от которого ей не под силу. Искать смысл в бренном существовании, без Геры… Даже звучит нелепо.
Сидя на стуле, она с каменным лицом наблюдала за происходящим. Так же безмолвно взяла в руки свидетельство о смерти. Хотелось попросить медбрата сильно ущипнуть ее, тогда весь этот кошмар закончится, Георгий очнется, и не будет резать глаза белое пятно накрытого простынью тела. А потом вдруг стены начали переворачиваться. Лита пыталась ухватиться за что-нибудь для равновесия, но потолок и пол словно решили поменяться местами. Ощутив резкую боль в затылке, она перестала воспринимать происходящее. Черная мгла заполнила все вокруг. Организм включил режим самосохранения – Лита потеряла сознание. Потом только сильный шум в ушах, головная боль и сухость во рту.
Все происходящее дальше не оставляло сомнений в том, что она стала вдовой. Три года сказочной жизни – подарок судьбы. Она не могла даже мечтать о таком муже, но небеса распорядились по-своему. Поманили и отобрали. Теперь вокруг суетятся эти незнакомые люди в черном. Обсуждают вопросы, связанные с ритуалами, что-то говорят, но она не слышит. Не нужны ей сейчас ничьи советы, слезы. Когда же это закончится! Нужно попросить маму, чтобы она забрала ее домой.
Домой? Где теперь ее дом? Без Мартова она не останется здесь. Никто не вправе требовать от нее такого усилия над собой. Она поедет туда, где прошло ее детство, юность. Только память – чертова пытка, ее не оставишь в этих безжизненных хоромах. Придется терпеть, Гера учил ее быть сильной. Она хорошая ученица, ему не будет стыдно за нее.
Прошло еще немного времени, прежде чем Лита поняла, что наступил день похорон. Перед этим она проспала четырнадцать часов после дозы успокоительного. Возвращаться в реальность не хотелось. Лита молча надела черное платье, траурную косынку и машинально посмотрела в зеркало – оно, как и остальные, было завешено темной тканью. Лита схватила кусок материи и сорвала его. Рядом тотчас оказалась мама. Схватив дочь за руку, она оттащила ее от сверкающего под солнечными лучами зеркала. Кто-то уже поднял материю и повесил на место. Лита знала все суеверия, связанные с возвращением душ умерших. Ей казалось, что именно этого она и хочет: пусть вернется, хоть привидением, но напомнит о себе. Лита даже обрадовалась такой перспективе, но ход ее мыслей прервал подсунутый под самый нос стакан с прозрачной, резко пахнущей жидкостью. Она без вопросов, залпом выпила ее до дна. Где-то, совсем рядом, оркестр заиграл похоронный марш. Ее вели под руки мать и Леська. Рядом, не сдерживая слез, шла Стеблова. Иван с Милой не приехали на похороны отца. Лита едва подавляла в себе желание захохотать и освободиться от такого конвоя. Она думала, что со стороны выглядит очень комично. Потом сели в какую-то машину, медленно тронулись с места и поехали.
2 
