* * *

— Значит, ты мне лгал, — медленно произнесла она дрожащим голосом. — Это был обман.

— Для твоей же пользы. Какая это ложь? — протестовал отец. — Только преувеличение. Ты и Карл были предназначены друг для друга. Не нужно тратить время и энергию на ужасную маленькую квартирку и работу, которая тебе не нужна.

Кэтрин резко выдохнула: как ей хотелось ошибиться!

— Для твоей жизни, ты имеешь в виду. Мне рассказывали, что не во всех семьях царит такой эгоизм, — и все же в это трудно поверить.

Выражение ее лица стало твердым. Она повернулась к Реду, наблюдавшему за происходящим с нескрываемым интересом.

— Увези меня отсюда, — скомандовала она ровным голосом.

Она не собиралась объяснять значение обмена репликами. За один вечер она узнала, что три близких человека, которых, как ей казалось, она прекрасно знала, обманывали ее. Неужели на ней так ясно написано: "доверчивая идиотка"?

— Я никогда, до сегодняшнего дня, не считал тебя дурочкой. — Лицо Скотта стало презрительным, когда он увидел, что Кэтрин прижалась к Реду, как будто только сила его высокой фигуры поддерживала ее и не позволяла упасть. — Что ж, если ты настолько глупа, оставайся с ним. Но ты зря рассчитываешь, что он женится на тебе…

— В самом деле, отец, — прервала Кэтрин, слегка краснея, — мы еще не говорили об этом. — Она и сама была удивлена тем, что приняла невероятное предложение Реда как должное, не очень задумываясь о последствиях.

— Подумай! — Руки Скотта Келвея сжались в кулаки, когда он посмотрел на Реда, наблюдавшего за разговором из-под полуприкрытых век очень спокойно и не скрывавшего удовольствия от происходящего. — Я сомневаюсь, чтобы ты подумала о чем-либо. Не считай, что, побывав в его постели, ты получишь какие-то особые права. Он такой же, как и его мать, — не очень разборчивый.

Кэтрин предпочла бы спрятаться, если бы могла, чтобы не слышать неприкрытой ненависти и отвращения в голосе отца. Она почувствовала, как внезапно окаменел Ред. Он все еще стоял позади нее — непреодолимое препятствие к отступлению.

— Ты претенциозный и напыщенный дурак, — сдержанно произнес Ред. Кэтрин, глядя на его профиль, могла видеть жилку, часто пульсирующую на его виске. — И если ты еще раз позволишь себе упомянуть о моей матери. — Угроза была высказана ровным тихим голосом, что каким-то образом сделало ее еще более зловещей. Она увидела, что отец отпрянул и попытался сохранить свои позиции, посмотрев Реду в глаза.

— Вот я и пожалел, что когда-то взял тебя, неблагодарного, под свою крышу… И если ты, — он указал пальцем на Кэтрин, — если ты уйдешь с ним, ты больше мне не дочь, — произнес он голосом, дрожащим от гнева. — Подожди, пока твоя мать узнает об этом. — Это прозвучало так по-детски после всех громких слов, что Кэтрин не знала, смеяться ей или плакать.

Она вытерла глаза, беспокоясь, не размазалась ли по лицу тушь. Посмотрев на Реда, она поняла, что наконец-то удивила его.

— Ты не слишком взволнована, хотя тебя только что лишили семьи, — произнес он, протягивая ей чистый носовой платок.

— Просто легкий приступ истерии, и все. Кроме того, разве мои чувства интересуют кого-нибудь на самом деле? Тебя или моего отца? — спросила она, возвращая ему платок и глядя прямо в глаза, решительно задрав подбородок. Они оба одинаковы, решила Кэтрин. Манипулируют любым, кто окажется под рукой.

— Оставь платок себе, — посоветовал Ред. — Тебе он еще пригодится до конца вечера. Может, расскажешь мне, каков был действительный смысл этой сцены?

— Нет. — Кэтрин совсем не собиралась давать Реду повод для насмешек. Она вернула платок. — Мне некуда его положить, — сказала Кэтрин и пожалела об этом, так как сказанное вновь привлекло внимание Реда к ее платью.

Его глаза лениво разглядывали стройную, но женственно округлую — слишком округлую, по ее мнению, — фигурку Кэтрин в довольно открытом платье.

— Совершенно справедливо, — согласился он. Во взгляде, вновь обращенном к ней, сквозило любопытство и что-то еще, что она не могла понять, хотя это и заставило ее внутренне сжаться.

  12