Лёгкий, ненавязчивый романчик 
113 
«Думай о своем ребенке, Уинтер Карлайл, а не о себе».
Мысли о ребенке были для Уинтер чудесным противоядием от одиночества. Она не была одна, с каждым днем новая маленькая жизнь становилась все большей ее частью, счастливой, радостной, полной надежд частью.
Такой счастливой, такой радостной, что Уинтер решила, не будет большой беды, если она прочтет в «Портрете» статью, посвященную Лоренсу Карлайлу. Сначала Уинтер изучила фотографию. Лицо Лоренса было затенено полями шляпы, защищающей от палящего экваториального солнца, а сам он выглядел как актер, играющий роль известного режиссера, король, обозревающий свое королевство. Портрет Лоренса Карлайла ничего не сказал о том, что он за человек. Эмили Руссо не могла сделать такой снимок.
Статья тоже не сказала Уинтер ничего нового. Статья мало что раскрывала, но скрывала один существенный факт. Это был портрет отца Уинтер, но ее в нем не было. Мимоходом было упомянуто о «кратком, бурном браке с Жаклин Уинтер», но ни слова про «дитя любви». Уинтер оставили за рамками. Ее не существовало!
Уинтер представила портрет Марка Стивенса – председателя факультета внутренних болезней в Гарварде – через двадцать лет. Говоря о годах, проведенных им в Медицинской школе Калифорнийского университета, авторы тоже могли заметить мимоходом: «очаровательный плейбой, который тем не менее получал высшие баллы и ни разу не потерял из виду свою цель», но ничего не сказать про Уинтер Карлайл и про их «дитя любви».
Но это произойдет потому, что Марк никогда не узнает о ребенке, а не потому, как в случае с Лоренсом, что он притворится, будто ребенка не существует.
Уинтер закрыла журнал. Зря она прочитала статью, плохо, что узнала – в глазах великого Лоренса Карлайла она никогда не появлялась на свет.
Ошибка.
«Но ты не ошибка, малыш, – мысленно обратилась к своему еще не родившемуся ребенку Уинтер. – Я так взволнована твоим существованием, так горжусь тобой и сгораю от нетерпения познакомиться с тобой поближе».
Уинтер приходилось скрывать существование ребенка от Марка, но теперь настало время разделить свою чудесную радость с лучшей подругой.
– Хорошо провела выходные? – спросила Уинтер, когда несколько мгновений спустя Эллисон ответила на ее звонок. Был вечер понедельника. Эллисон только что вернулась со своего третьего уик-энда в Нью-Йорке.
– Очень. – «Прекрасно, очень мало, я уже скучаю по нему». – Уинтер, а как ты поживаешь?
– Эллисон, мне нужна твоя помощь.
Хорошо. Наконец-то. За эти три недели Эллисон даже не видела Уинтер. Она пыталась, но каждый раз Уинтер говорила, что она «слишком занята» и «как раз кое-что улаживает». Голос у Уинтер по телефону был нормальный, и она ни разу не упомянула о Марке, но ведь она была очень талантливой актрисой.
– Я сделаю все, что смогу, Уинтер, – спокойно отозвалась Эллисон. Что-то в тоне подруги заставило Эллисон мысленно перенестись в август прошлого года, в тот день, когда она снова села в седло. «Уинтер, мне нужно, чтобы ты была на моей стороне», – сказала тогда своей лучшей подруге Эллисон. И Уинтер быстро ответила: «Я всегда на твоей стороне, Эллисон, ты же знаешь». – Все, что смогу.
– Ты можешь приехать завтра? Я живу в поместье в Бель-Эйр.
– В поместье? С каких это пор? – «Почему?»
– Последние две недели. Мне удалось сохранить тот же номер телефона, что был на квартире. – «Вдруг Марк позвонит?»
– Я думала, ты собираешься продать поместье, Уинтер, – мягко проговорила Эллисон. «Почему ты хочешь жить там, где тебя окружают такие несчастливые воспоминания? Неужели, живя там, ты не чувствуешь себя одинокой и изолированной?»
– Собиралась, но пока решила здесь пожить. Так ты приедешь завтра? В любое время.
– Как насчет пораньше? – «Как насчет сейчас?» – Скажем, по дороге на работу? В семь тридцать? В восемь?
– Хорошо. В семь тридцать нормально.
* * *
Эллисон не поверила своим глазам, увидев наряд подруги. На Уинтер был шелковый блузон, элегантный, дорогой и вполне подходящий для перемещения по поместью в Бель-Эйр, но совершенно не в ее стиле. Одежда обычно плотно облегала стройное тело Уинтер, подчеркивая безупречную фигуру, подавая искушающие сигналы красоты и грации. Шелковый блузон подавал совсем другие сигналы – что он скрывает лишний вес и что Уинтер абсолютно на это наплевать.
Эллисон посмотрела на лицо подруги, на слегка округлившиеся щеки. Уинтер страдает и потому ест? Скрывает свою боль за стенами поместья, а лишние фунты под дорогими шелками?
113 
