очень нудно 
63 
Степанида поздоровалась со всеми, обняла зятя, поцеловала подошедшую дочку. Ермолов закурил у машины, искоса поглядывая на прибывших и хозяйку дома. Лицо Степаниды стало бледным и напряженным, когда к ней подошла Маковецкая. Валюша еще не успела познакомить их. Вероника Сергеевна без слов взяла ее натруженные ладони в свои руки и, закусив губу, постаралась справиться с подступившими слезами. Валя поняла, что сейчас ее очередь быть сильной. Если и она даст волю чувствам, то все превратится в многоголосье рыданий.
— Пойдемте в дом, пожалуйста, — тихо попросила она, мягко подталкивая маму и Веронику Сергеевну к воротам. Оглянулась на Вадима, ища поддержки глазами. Он отреагировал сразу, что-то шепнул Ермолову. Широко раскинул руки, словно обняв сразу трех женщин. Они молча, повинуясь ему, медленно скрылись за воротами.
Когда гости сняли верхнюю одежду, Степанида пригласила всех к столу. Евгений Федорович предупредил об их приезде, поэтому на столе парило горячее жаркое, аппетитно пахла квашеная капуста, поблескивали мокрыми боками соленые огурчики, высилась гора свежих пирогов.
— Чем богаты, гости дорогие, — показывая на стол, сказала Степанида. Подождала, пока все рассядутся, и только тогда обратилась к дочке: — Пора бы, Валюта, познакомить меня с гостьей.
— Да, разумеется, — Вероника Сергеевна опередила Валю, поднялась и подошла к хозяйке вплотную. Голубые глаза пристально вглядывались в осунувшееся, усталое лицо. Следы былой красоты придавали ему то очарование, которое становится пожизненным спутником красавиц. Маковецкая улыбнулась. — Так вот вы какая, Стеша, Стешенька. Теперь я понимаю сына — в вас невозможно было не влюбиться. Случай помог выяснить неожиданные обстоятельства. Я так долго говорю, потому что до сих пор боюсь представиться. Мне кажется, что я снова окажусь в своей квартире одна. Останусь со своими воспоминаниями и старыми фотографиями, с которыми так часто разговариваю по вечерам…
Маковецкая запрокинула голову, сделала глубокий вдох. Она и без того была гораздо выше хозяйки, а теперь словно еще больше вытянулась, распрямилась. Щеки ее раскраснелись, а Степанида, напротив, с каждым услышанным словом становилась все бледнее и бледнее. Обеим женщинам сейчас не было дела до того, что они не одни. Окружающее пространство, люди перестали существовать.
— Стешенька, позвольте мне называть вас так. Я и старше, и так обращался к вам мой сын. Меня зовут Вероника Сергеевна Маковецкая. Я — мама Сережи Нестерова, я не могу найти слов, чтобы передать, насколько важна для меня эта встреча.
— Мама Сережи, — тихо повторила Степанида, опускаясь на стул. Тело перестало ей повиноваться. Густые брови ее сдвинулись к переносице, на лице появилось мученическое выражение. Она понимала, что должна что-то ответить, но язык стал неуправляемым. Во рту пересохло, Степанида медленно перевела взгляд на стол, словно ища глазами спасительную влагу. Она должна сделать хоть глоток, иначе ни единого слова не сможет произнести. Валя быстро налила в стакан холодного кваса и протянула матери. Они понимали друг друга на уровне мимики, жестов. Отдавая пустой стакан, Степанида благодарно кивнула головой. Маковецкая присела рядом, положив свои ладони на ее колени.
— Милая Стеша, благодаря вмешательству высших сил, я только так все воспринимаю, я познакомилась с Валей. Мы вместе работаем, вы, наверное, знаете? Но то, что она оказалась моей внучкой, выяснилось неделю назад. Вы не представляете, чего нам стоило прожить эти дни в ожидании встречи. Может, вы уже не ожидали такого поворота, но человек предполагает, как известно.
Вадим наблюдал за происходившим, борясь с сильнейшим желанием закурить. Он настолько волновался, что не заметил, как в его руках оказалась вилка. Он давно водил ею по тарелке. Валя подошла и мягко положила свою теплую ладонь на его дрожащую руку.
Вадим вздрогнул и поднял глаза на жену. В ее взгляде, как всегда, читалась любовь, доброта, забота. Она переборола свое состояние, словно отключилась от собственного тела. Сейчас она должна быть самой рассудительной, самой спокойной. В этом нуждаются близкие ей люди, которым гораздо тяжелее, чем ей, вынести груз навалившихся перемен.
— Я ошарашена, простите, — наконец произнесла Степанида Михайловна. Внезапно она поняла, что услышит что-то страшное. Ей сразу захотелось спросить у Вероники Сергеевны, почему она приехала одна. Вариантов могло быть несколько. — Скажите, а почему вы приехали без него?
63 
