очень нудно 
29 
Как удивительно это постоянно расстроенное состояние королевской казны! Но как ни поразительно, этого отрицать нельзя. Прискорбно, но так оно и есть: вот камень преткновения, о который споткнулись все предшествующие министры финансов - и пали. Объяснять ли это "недостатком финансового гения" или каким-то совсем иным недостатком, но существует весьма ощутимое несоответствие между доходами и расходами, дефицит дохода, который необходимо восполнить (combler), чтобы он не поглотил вас! Тяжелая задача; видимо, столь же безнадежная, как квадратура круга. Контролер Жоли де Флери, преемник Неккера, не мог сделать ничего иного, кроме как предлагать займы, которые выплачивались с опозданием, и вводить новые налоги, приносившие мало денег, но много шума и негодования. Столь же мало, если не меньше, мог сделать и контролер д'Ормессон; Жоли продержался больше года, а д'Ормессон всего несколько месяцев, пока "король не купил Рамбуйе, не посоветовавшись с ним"; д'Ормессон принял это как указание подать в отставку. И вот к концу 1783 года возникает угроза, что дела зайдут в тупик. Тщетной кажется человеческая изобретательность. Тщетно барахтаются наш новоучрежденный Совет финансов, наши интенданты финансов[148], генеральный контролер финансов; беда в том, что контролировать нечего: финансов нет. Роковой паралич сковал движение общества; облака (слепоты или мрака) окутывают нас: неужели мы проваливаемся в темную бездну национального банкротства?
Великое банкротство; огромная бездонная пропасть, в которой тонет и исчезает ложь, общественная и частная, которая уже с самого момента своего появления была обречена, потому что природа - это истина, а не ложь. Любая ложь, произнесенная или содеянная вами, неизбежно вернется после короткого или длительного обращения, как вексель, выданный на реальность природы и представленный к оплате с надписью: "Недействителен". Жаль только, обычно он так долго находится в обращении, что фальшивомонетчик, выдавший его, редко несет расплату! Порожденные ложь и бремя зла передаются, перекладываются со спины на спину и с сословия на сословие и, наконец, окончательно возлагаются на самое низшее, безгласное сословие, которое с лопатой и мотыгой, с ноющим сердцем и пустым кошельком изо дня в день соприкасается с реальностью, и некуда ему дальше передать эту ложь.
Присмотритесь, однако, как по справедливому закону равновесия ложь со своим бременем тонет (в этом бурлящем общественном водовороте) и погружается все глубже и глубже, а вызванное ею зло поднимается все выше и выше. В результате после долгих страданий и голода этих 20 миллионов герцог де Куаньи и Его Величество дошли до "настоящей ссоры". Таков закон справедливой природы: возвращать, пусть и через большой промежуток времени, вещи на круги своя, хотя бы путем банкротства.
Но сколь же долго может продержаться почти любая ложь, если у нее в кармане волшебный кошелек! Ваше общество, ваш семейный очаг, практические и духовные устои жизни лживы, несправедливы, оскорбительны для взоров как Бога, так и человека. Тем не менее очаг горяч, кладовая полна, неисчислимые стражи небес с врожденной преданностью соберутся и будут доказывать памфлетами и мушкетами, что это - истина, пусть не безупречная (таковой и не может быть на земле), а - что еще лучше - полностью сбалансированная (как порыв ветра для стриженой овцы) и приносящая пользу. Но как меняется взгляд на мир, когда кошелек и кладовая пустеют! Если ваше устройство общества так истинно, так соответствует предначертаниям природы, то почему же, каким чудом Природа допустила в своей бесконечной благодати голод? Для каждого мужчины, каждой женщины и каждого ребенка неоспоримо, что ваше устройство лживо. Слава банкротству, которое по большому счету всегда справедливо, хотя и жестоко в частных проявлениях! Оно подрывает любую ложь подспудными ходами. Пусть ложь вознесется до небес и накроет весь мир, но банкротство когда-нибудь сметет ее и освободит нас.
Глава вторая. КОНТРОЛЕР КАЛОНН
В таких прискорбных, стесненных и нездоровых обстоятельствах, когда отчаявшемуся двору кажется, что финансовый гений оставил людей, чье появление могло быть более желанным, чем появление месье де Калонна? Калонна, человека, неоспоримо гениального даже гениального финансиста в большей или меньшей степени, обладающего опытом в управлении и финансами и парламентами, потому что он был интендантом в Меце и в Лилле, королевским прокурором в Дуэ. Человека влиятельного, связанного с теми слоями населения, которые владеют деньгами; человека с незапятнанным именем, если не считать одного грешка (он показал письмо клиента) в старом и уже почти забытом деле д'Эгийона - Ла Шалоте[149]. У него есть родственники-толстосумы, имеющие вес на бирже. Наши Фулоны и Бертье плетут для него интриги: тот самый старый Фулон, которому больше нечего делать, как плести интриги, который известен и даже был пойман за руку как мошенник, но сказочно богат и который, как полагают некоторые, может надеяться стать однажды из министерского писца, каковым он некогда был, самим министром, если все пойдет хорошо.
148
В феодальной Франции интенданты - должностные лица, заведовавшие отдельными отраслями государственного управления.
149
Герцог д'Эгийон подал в суд на Ла Шалоте, обвинившего его в трусости. Ла Шалоте Луи Рене (1701-1785) - генеральный прокурор Рейнского парламента, потребовал запретить деятельность иезуитов во Франции.
29 
