очень нудно 
55 
Вытянувшись на кровати и закинув руки за голову, Юрий с удовольствием любовался ее быстрыми ловкими движениями. Надев белый халат, она нервно оглядела пол в поисках шпилек. Нашла штуки четыре, скрутила волосы в тяжелый узел и воткнула в него шпильки, заставив его каким-то чудом удержаться на голове.
Он встал, не одеваясь, чувствуя, что снова хочет ее и злясь на свое тело за его ненасытность. Она, безвольно опустив руки, вопросительно смотрела на него, чего-то ожидая.
Ему захотелось сказать ей что-то нежное, такое, что сделало бы эту ночь незабываемой. Может, признаться, что такого с ним никогда не бывало и он запомнит эту чудную ночь на всю жизнь? Но этого ли она от него ждет?
В голове возник трубный голос Толика, заявлявшего, что наутро отдал ей тысячу баксов. Пытаясь быть щедрее, неловко полез в карман пиджака, висевшего на спинке стула, вытащил деньги, сжал их в кулаке и замер, не решаясь отдать. Впервые в жизни отчаянно смущаясь и не понимая, правильно делает или нет, протянул нетоненькую пачку и еле выговорил:
– Это тебе! Ночь с тобой – фантастика! – и просительно добавил, пытаясь справиться с внезапно задрожавшим голосом: – Надеюсь, мы с тобой часто будем встречаться? – Тревожно заглянул в ее глаза и прошептал, всей душой желая услышать «да». – Приедешь ко мне в эти выходные? Я буду ждать…
Даша судорожно сглотнула и замерла, будто от безжалостного удара. С лица быстро сползли все краски, и на побелевшем лице остались жить только глаза. В них было столько боли, что у Юрия самого заболело сердце. Что он наделал?
Но вот глаза стали тускнеть, как будто из них по капле уходила жизнь. Через мгновенье они превратились в абсолютно безжизненные стеклышки, глядящие на него с полнейшим равнодушием.
Он в ужасе протянул к ней руки, желая извиниться и как-то замять свой роковой промах, но она угловато, слегка пошатываясь, что было необычно для ее грациозной фигуры, выскользнула из номера.
Юрий хотел броситься за ней, но, вовремя взглянув на себя в высокое зеркало в прихожей, застонал и стал судорожно одеваться. Как всегда, когда сильно торопишься, одежда строила козни: запутавшиеся штанины не распутывались, носок исчез в бездне под кроватью, ботинок вообще канул в лету.
Когда он, чертыхаясь, привел себя в относительный порядок и выскочил в коридор, найти Дашу не смог. В сестринской было пусто. Он стремительно прошел до конца комнаты, наивно надеясь увидеть ее спрятавшейся в каком-нибудь дальнем углу. Пробежал в дежурку, но там в гордом одиночестве на неудобном стуле сидел, рискуя упасть, сладко похрапывающий молодой парень.
Прошел по всем местам, где, по его предположениям, она могла бы быть, но двери везде были заперты, и свет не виднелся. Он подозревал, что она в процедурной, хотя не смог бы объяснить, почему: там тоже было темно и тихо, но что-то ему говорило, что она там. Он потряс двери, примеряясь, как бы половчее двинуть плечом по слабой фанере, но тут из вестибюля показались неугомонные старушки, спешащие на процедуры в другой корпус, и с подозрением его оглядели. Потом народ потянулся дружным цугом, и время было упущено.
В восемь часов снова зашел в сестринскую, уверенный, что она непременно придет сюда за своими вещами. Недовольная его настойчивостью Марья Ивановна недовольно выговорила ему:
– Не мешайте работать, Юрий Петров! К тому же Даша уже ушла домой, так что вам тут делать нечего!
Он поразился, не понимая, как он мог ее пропустить. Не поверив, решил, что Даша от него скрывается. Нахально заглянул в шкаф и убедился, что ее вещей и в самом деле нет. В расстройстве поднялся к себе, не зная, что еще можно предпринять. Расспрашивать ее сослуживцев не хотел, своими беспардонными розысками он безнадежно ее скомпрометирует, а ведь у нее здесь муж и дочь! И ей здесь жить, не собирается же он увозить ее с собой!
Вместо завтрака прогулялся по поселку в глупой надежде увидеть ее на улице. Даже остановился около небольшого поселкового магазинчика с гордой надписью Универсам, закрыл глаза и попытался понять, где же она может быть. Ноги повели его обратно к санаторию, и он пошел, надеясь на внутреннее чутье. Но, снова пробежав по служебным помещениям, нигде Дашу не нашел. Поднявшись к себе, прометался от стенки к стенке пару часов, стараясь дать выход тоске и гневу, взрывоопасной массой скопившимся внутри.
Наконец, разозлившись на себя, решил прекратить глупые девичьи страдания. Он взрослый мужчина, в конце-то концов! Ушла и ушла, какая в том беда!
55 
