очень нудно 
68 
Юрий почувствовал себя на редкость паршиво. Ревновать ему еще не доводилось, и это чувство показалось ему крайне неприятным. Тяжко нахмурившись, он пристрастно спросил:
– И часто бывший муж тебя посещает? – он выделил «бывший», со скрытым страхом ожидая ответа.
Даша легко прошла на носочках по неровному поребрику, обходя глубокую грязную лужу.
– Когда как. Но вообще-то он не ко мне приезжает, а к дочери.
– И что он делает? – Юрий вслед ей легко перепрыгнул через лужу и встал рядом, собственнически заглянув в лицо. Заметил это за собой и непринужденно добавил, пытаясь исправиться: – Ходит гулять с Машей?
Даша чуть фыркнула, легко разгадав скрытый подтекст.
– Не только. – Это прозвучало двусмысленно, но этого она и добивалась.
Он сразу напрягся.
– А что еще?
Она немного помедлила, насмешливо наблюдая за его изменившимся лицом.
– Бывает, что чай с нами пьет.
Юрий раскусил подначку, расслабился и недовольно заметил:
– Как в старые добрые времена?
Она подняла голову, выискивая глазами девочку. Увидев ее возле самой дороги, попросила быть осторожнее и не бегать так быстро. И только после этого насмешливо ответила дожидавшемуся ответа Юрию:
– В старые, но недобрые для меня времена он никогда с нами чай не пил. Ему прислуга была нужно. Приготовь, положи, подай, убери и вымой. Он только милостиво съедал то, что давали. Иногда, правда, ругал, что невкусно. Вкусно не бывало никогда. Мы жили по такому принципу: он царь, а я грязь у него под ногами. – В голосе зазвенела горькая ирония. – Больше ни для чего другого я ему нужна не была. Это сейчас вдруг всё изменилось.
Она осознала, что слишком много говорит, что ее слова очень похожи на тривиальные жалобы оставленной жены, и замолкла, коря себя за неожиданную болтливость.
Юрий изумленно посмотрел на нее. На его памяти она впервые говорила о своей жизни, и он счел это добрым знаком. Возможно, начинает ему доверять? Осторожно, боясь, что Даша снова замкнется в себе, спросил, будто вскрывая застарелый нарыв:
– А сейчас хочет вернуться обратно в первую семью? – она молча кивнула, не желая ничего ему объяснять. Но он настойчиво, хотя и мягко, продолжал расспрашивать: – А как к этому относишься ты?
Она слегка нахмурилась и промолчала, проигнорировав его вопрос. Остановилась у кафе, где их уже ждала взволнованная девочка, подпрыгивавшая от нетерпения. Юрий посмотрел на умильное личико малышки, улыбнулся и предложил:
– Может, заглянем?
Немного поколебавшись, сомневаясь, стоит ли так часто баловать дочку, Даша уступила двойному напору. Они прошли внутрь. В кафе за низкими столиками сидели дети и подростки, из динамиков негромко звучали детские песенки. То и дело раздавался веселый смех. Мужчина усадил своих спутниц за столик у окна и пошел к бару за мороженым и коктейлями. Даша хотела пойти с ним, но он решительно воспротивился:
– Я всё принесу сам! Что бы сказал мой папа, если бы я не смог сделать такой ерунды для таких прелестных дам! – он подмигнул девочке, радостно засмеявшейся от его слов. – Вы уж меня не конфузьте!
Даша присела за столик, ощущая себя той самой барыней, которой ее столько раз укоряла свекровка. Чувство было удивительно приятным. Она посмотрела на мощную фигуру Юрия, непринужденно стоявшего в очереди к бару вместе с подростками и малышами, и с грустью подумала, что смотрится он здесь совершенно уместно. Не то, что Валерий. Вот уж кого совершенно невозможно представить среди детей в очереди за мороженым.
Через пять минут Юрий, уверенно, как заправский официант, принес на подносе две порции мороженого с ликером и орехами для себя и Даши, взбитые сливки с ананасами для Маши, и три коктейля – два с коньяком и один молочный с сиропом. Ловко составил всё это пиршество на столик и озабочено произнес, чувствуя себя немного виноватым:
– Не знал, стоит ли брать пирожное, вдруг ты их не ешь? Мать у меня постоянно на какой-нибудь диете и жутко сердится, когда ее, как она говорит, провоцируют. Если хочешь, сейчас принесу.
Она властным жестом усадила его на место.
– Никаких пирожных! Ко мне недавно приезжала моя любимая подруга, Вера, помнишь ее? – он кивнул, вспомнив веселую тетю-лошадь, как ее называли отдыхающие. – Она обожает торты, пирожные и печенье. И я за компанию с ней съела столько, что до сих пор ни на что подобное смотреть не могу.
Они не торопясь, с наслаждением, ели свои порции, слушая непрерывное щебетание девочки, рассказывавшей, как Сашка влюбился в Катю и дернул ее за косичку, а потом разлюбил и показал язык. Потом про то, как на обед в детском саду давали овсяную кашу, которую она не любит, но съела, потому что овсянка ужасно полезная, и что уже почти выучила стих, который ей дали на праздник.
68 
