17 
– Но если что-нибудь со мной случится, – настаивала Мередит, и по ее щекам потекли неожиданные слезы.
– Ничего с тобой не случится, – твердым тоном сказал Эллиот, стараясь скрыть свое беспокойство. – Мередит, что-то не так?
– Не знаю, – честно ответила она, пытаясь улыбнуться. Ее губы дрожали. – Думаю, меня просто переполняют чувства, когда я смотрю на нашего бесценного малыша, на нашего замечательного Джейсона.
Но было кое-что еще. Она испытывала глубокое чувство страха и пустоты. Ей казалось, что с ней происходит что-то ужасное.
Эллиот снова прижал к себе Мередит, поцеловал ее и ребенка и почувствовал, как сильно дрожит его жена.
Потом началась боль. Судорожная, мучительная, от которой у нее перехватило дыхание и слезы брызнули из глаз.
– Эллиот, – промолвила Мередит, – позови доктора, пожалуйста.
Когда Эллиот ринулся из комнаты, он заметил кровь, которая уже начала просачиваться сквозь постельное белье. Мередит обхватила руками Джейсона и прижалась губами к его теплому, нежному лобику, пытаясь собраться с силами, стараясь глубже дышать.
Эллиот вернулся немедленно вместе с двумя докторами и медсестрой.
Мередит улыбнулась ему рассеянной, мечтательной, любящей улыбкой. Она протянула мужу Джейсона и сказала: «Всегда люби его, Эллиот. И помни, я всегда буду любить тебя. Всегда».
Оказалось невозможным остановить кровотечение и спасти Мередит. Когда доктора отчаянно, но тщетно боролись за жизнь Мередит, они поняли причину ее кровотечения. Сохранившиеся остатки зачатия… вторая плацента… еще одна жизнь.
Второй ребенок, близнец, был крошечным и казался не доношенным. Он был слишком слабеньким, слишком маленьким, чтобы выжить. И все-таки он дышал. А его сердце билось. Доктора быстро поместили его в инкубатор отделения новорожденных.
– Доктор, вы говорили с ним? – Главная медсестра отделения новорожденных многозначительно посмотрела на инкубаторскую табличку с надписью «Мальчик. Синклер». – Прошло уже почти две недели.
– Знаю. – Доктор поморщился.
– Может быть, ему трудно возвращаться сюда из-за жены. Но ведь это его сын борется здесь за свою жизнь!
Доктор подошел к инкубатору, где находился новорожденный мальчик Синклера, и взглянул на крошечного младенца. Он был таким маленьким, таким беспомощным, таким одиноким. Он болтал в воздухе своими малюсенькими ручками и ножками. Может быть, он пытался обнаружить признаки жизни и тепла в своем холодном, одиноком мире.
Доктор просунул в инкубатор палец, поближе к маленькой ручонке. Реакция оказалась мгновенной и интуитивной. Крошечные пальчики обхватили палец доктора, крепко сжали его, не желая выпускать.
У доктора на глазах появились слезы. Кто станет любить тебя, маленький мужчина? Кто будет заботиться о тебе так, как заботилась бы о тебе твоя мама?
«Только не твой отец», – сердито подумал доктор. Неужели Эллиот Синклер смеет обвинять в смерти своей жены этого беспомощного младенца? Но доктор подозревал, что именно так и поступает Эллиот. Это просто от безумного горя. Конечно, это пройдет.
Но доктор ошибался. Как неприятно ему было вспоминать разговор с Эллиотом – да, тот, наконец, согласился поговорить. Доктор с воодушевлением рассказал о заметном прогрессе его сына и описал, каким бойцом оказался малыш. Доктор спросил Эллиота, как бы тот хотел назвать сына. Эллиот ответил только:
– Если он выживет, назовите его Чарлзом.
Чарлза Синклера выписали из больницы, когда ему исполнилось два месяца. Для него была приготовлена детская комната подальше от спальни Эллиота, где спал Джейсон. Все слуги были предупреждены, что в Уиндермире появится еще один младенец.
Когда Чарлза привез из больницы шофер, Эллиот играл с Джейсоном в гостиной. Шофер получил указание отнести Чарлза в отдельную детскую комнату, подальше от Эллиота и Джейсона. Но как только шофер с Чарлзом на руках переступил порог дома, Джейсон стал рассеянным, начал хмуриться и проявлять беспокойство. Он извивался в руках Эллиота и протягивал ручки в направлении холла.
Эллиот что-то нежно говорил малышу, но Джейсон не мог успокоиться, на его глазах даже заблестели слезы. Эллиот поднес ребенка к окну, чтобы тот полюбовался видом бескрайнего серо-зеленого холодного Атлантического океана. Обычно Джейсону это нравилось, словно он чувствовал красоту, хотя его детские глазки в действительности не могли охватить весь простор. Но только не сегодня. Сегодня Джейсон не переставал поворачиваться, теперь практически неистово, в сторону холла.
17 
