очень нудно 
48 
И в каком-то смысле избирателям намекают, что человечность как общественный идеал — имманентна демократии. Внятно это объяснить затруднительно, но что-то такое смутно выговаривается: мол, демократия — это когда народ выражает свое мнение, а народ — это люди, тут и свобода каждой личности, и ее гражданские права — в целом это звучит хоть и туманно, но обнадеживающе. Мол, за человечность — и баста.
На самом деле ни Буш, ни Медведев, ни Горбачев — ни в коем случае не гуманисты. В данном утверждении не содержится обидного для лидеров прогрессивного человечества — это только значит, что они не являются последователями гуманистического учения. По общей ошибке спичрайтеров в политическом новоязе стали использовать слово «гуманизм» вместо обычного слова «гуманность». Если американский президент не собирается убивать слишком много иракцев, а хочет ограничиться точечным бомбометанием — это до известной степени гуманно, во всяком случае, по отношению к тем, кого он, таким образом, не убьет. Если российский президент предполагает дать налоговые льготы мелкому предпринимателю, а поставить под свой контроль только крупный бизнес, — это тоже до некоторой степени гуманно по отношению к тем, кого не коснется железная пята государства. Но к гуманизму это никакого отношения не имеет. Очень хочется верить, что лидеры хотят сделать нечто великодушно-доброе, благотворительно-поощрительное по отношению к малым сим, но никто их не заподозрит в том, что они христиане, экзистенциалисты или неоплатоники. Даже в том, несколько невнятном, смысле светского, секулярного гуманизма (см. три Гуманистических манифеста, выпущенных в прошлом веке), который подразумевает соблюдение мер разоружения, равенства, экологии и т. п., - никакой политик не может быть гуманистом в принципе, поскольку ему приходится наращивать вооружение и добывать ресурсы вопреки окружающей среде.
От римской этики современная цивилизация сохранила агрессивное противопоставление современного homo romanus — homo barbarus — то есть противопоставление людей цивилизованных, полноценных граждан Империи, и варваров, как любят обозначать проблему современные идеологи, как ее обозначали в античном Риме. В данном случае понятием «человек цивилизованный» описывается тот, кто в идеале признает права другого (но не варвара), гуманен, не склонен к насилию, подчиняется законам и т. д. Варвар, соответственно, тот, кто еще не осведомлен о некоторых законах, в силу свой дикости скорее природен, нежели гуманен, и признан за объект воспитания. Эту дихотомию ввели некогда римляне, и в дальнейшем она служила оправданием многим зверствам, в том числе в ушедшем веке, это, вообще говоря, довольно подлое деление. К социальной идее гуманизма — сформулированной во времена Возрождения и в послевоенное время экзистенциалистами — это агрессивное противостояние никак не относится. Во время холодной войны этой схемой пользовались широко и с размахом пользуются сейчас; слово «гуманизм» звучит так же часто, как словосочетание «ракета средней дальности», и используется в связи с правами человека, свободой печати, авангардизмом и финансовыми махинациями.
В недостатке гуманизма упрекали друг друга социалистическая и капиталистическая демократии, точнее социалистическая и капиталистическая номенклатуры — но ни один из чиновников не предполагал, что человек есть субстанция сущего, и в качестве субъекта этого сущего — ценен в своей экзистенции. Если бы одна из идеологий опиралась именно на такой постулат, критика другой идеологии, тем более другой номенклатуры не была бы возможна по определению. Иными словами, идеология демократии является гуманистической в той же мере, в какой гуманистом является рэкетир, предлагающий предпринимателю крышевать его бизнес. Рэкетир берет буржуя под опеку и даже готов убить другого рэкетира, если тот покусится на эту же добычу. Рэкетир, разумеется, гуманен — в том смысле, что не собирается убивать буржуя, если тот будет платить, но он не вполне гуманен по отношению к рэкетиру-конкуренту, который тоже хочет крышевать данного предпринимателя. Избирательное использование гуманности демократы оправдывали столкновением с варварством — тоталитаризмом. Поскольку так говорила каждая из демократий, находящихся в оппозиции друг к другу, термин «гуманизм» был доведен до полного абсурда.
Противоречие, заложенное в понятиях «демократия» и «гуманизм», состоит в том, что гуманизм рассматривает человека как цель, а демократия — как средство. Демократия не имеет целью освобождение человека от власти государства (как, скажем, коммунизм или христианство), но напротив, предполагает использовать свободную волю человека для всемерного укрепления этого государства. Демократия — это способ управления людьми, а гуманизм — это учение о том, что человеком управлять невозможно. Разнообразными казуистическими путями можно показать, что гуманистический человек — это тот, который добровольно вливается в регулируемое государство, подчиняясь внутреннему закону, — но в той мере, в какой в этом государстве все будут свободны, никакой регуляции не потребуется (см. Телемскую обитель Рабле). А если свободны не все — то как может быть свободен этот гуманистический человек?
48 
